Эмиграция и будущее России

Война, начатая Путиным против Украины, длится уже второй год. Надежды первых недель и месяцев на то, что путинских режим вот-вот рухнет и российская армия покинет территорию Украины, к сожалению, оказались напрасными. Война оказалась затяжной и кровавой и конца ей пока не видно.

Разочарование части западного сообщества в таком развитии событий приводит в том числе и к новым претензиям в адрес российской политической оппозиции в эмиграции. Звучат обвинения ее в том, что она не способна влиять на ситуацию в России ни сейчас, ни в будущем. Более того, муссируются ничем не подтвержденные рассуждения о множестве агентов российских спецслужб в рядах эмиграции. Все это обычно заканчивается призывами вообще перестать помогать российской эмиграции и воспринимать ее всерьез.

Что касается поисков путинской агентуры в среде российской политической эмиграции, то она сама более всех заинтересована в том, чтоб эта агентура была выявлена и обезврежена. Для политических эмигрантов из России путинская агентура на Западе – это в том числе и постоянная угроза физической расправы, о чем не следует забывать. Но вот что примечательно: за прошедшие полтора года не было обнародовано ни одного факта, чтобы хоть кто-то из сколько-нибудь заметных фигур российской эмиграции был обвинен в работе на спецслужбы РФ западными органами контрразведки, арестован, осужден или выслан из-за этого. Не лишним будет тут напомнить, что в это же время всплыло множество неприятных фактов продолжающегося взаимодействия между российскими властями и спецслужбами и представителями западных элит.

Поэтому любые рассуждения о мнимом засилье в эмиграции путинской агентуры до предъявления юридически значимых доказательств следует расценивать как манипулятивные и бездоказательные. Если же задаться вопросом, кому выгодно распространять такие мнения, то на ум приходит как раз Кремль, который крайне заинтересован в том, чтобы его оказавшиеся за границей критики воспринимались элитами Запада критично и даже с опаской. Об этом стоит помнить каждый раз, когда очередное бездоказательное рассуждение о засилье путинской агентуры в среде эмиграции попадается вам на глаза. Возможно, стоит внимательнее приглядеться к биографиям тех, кто специализируется на этой теме – не работали ли они в прошлом в тесном контакте с российской властью, провластными медиа или крупным бизнесом? К сожалению, многие из подобных кейсов, хорошо известных в эмигрантской среде, не доходя до западной аудитории, игнорируются ею, а «эксперты» с сомнительным прошлым продолжают оставаться востребованными со своими назойливыми умозаключениями о настоящем и будущем России и бесполезности работы с эмиграцией.

Тем не менее через полтора года войны вопрос о взаимоотношениях западных элит и политической эмиграции остается острым. Есть ли смысл Западу помогать российским политикам в эмиграции или достаточно просто предоставить им убежище и искать какие-то другие способны коммуникации с российским обществом?

Прежде всего хочется сказать о самом главном: хорошо бы просто не мешать врагам Путина, уехавшим из России, продолжать свою деятельность. Бесконечные проблемы с документами и банковскими счетами создают деятельности российских оппозиционеров больше проблем, чем любое сознательное противодействие им. Например, огромный удар по финансовым возможностям критиков Кремля нанес запрет монетизировать в России контент на YouTube. Это было решение коммерческой организации, но оно было принято под давлением политических элит. Из-за него все оппозиционные вещатели лишились существенной части дохода – причем дохода из России! Это вынудило их прибегать к помощи различных фондов и благотворительных организаций. Надо ли говорить, что по финансируемой властями России пропагандистской машине это никак не ударило. Возникает вопрос: ну и зачем это было сделано?

Но вернемся к основному вопросу: полезна ли нынешняя политическая эмиграция Западу и оказывает ли она какое-то влияние на общество в России сейчас и сможет ли оказать влияние на него в будущем?

И здесь нельзя не вспомнить, что во времена «холодной войны» Запад тратил существенные ресурсы не только на поддержку антисоветской оппозиции и эмиграции, но и на создание с нуля целой системы вещания на СССР, чтобы донести до населения альтернативную точку зрения. При этом реальное воздействие тогдашних диссидентских и эмигрантских групп на общественное мнение в СССР было ничтожно малым, даже усиленное «западными голосами». Тем не менее первая же попытка советской власти начать реформы в середине 1980-х годов мгновенно открыло окно возможностей, и маргинальная еще вчера антисоветская позиция стала позицией активной части общества. Демократическая, прозападная политическая позиция на несколько лет стала доминирующей в России и только ошибки «реформаторов» 90-х годов заставили значительную часть граждан России отвернуться от прозападного курса и его сторонников.

Сегодняшняя российская оппозиция – это не горстка диссидентов, хотя некоторым как раз хочется равняться на них. Те, кто сегодня оказался в политической эмиграции, прошли в России большую школу публичной политики: они вполне успешно участвовали в выборах и даже побеждали на них, проводили общенациональные политические кампании, устраивали массовые акции протеста, занимались в России легальной правозащитной, просветительской и экологической работой. Опыт этих людей несравним с опытом советских диссидентов, которые с самого начала были обречены существовать в глубоком подполье и изоляции от общества, а во многих случаях и сознательно противопоставляли себя лояльному советской власти большинству.

Здесь, как нам кажется, кроются корни многих предрассудков. Та часть западных наблюдателей, которые сознательно или по инерции смотрят на современную российскую оппозицию через призму истории диссидентского движения в СССР, вполне резонно ставят вопрос о том, что тратить ресурсы на поддержку маргиналов бессмысленно, а потому лучшее, что можно для них сделать – просто позволить российским эмигрантам тихо жить в безопасности, не воспринимая их как реальную силу и не приглашая к экспертному обсуждению настоящего и будущего России.

Этим людям хочется сказать: вы правы в одном – нет никакого смысла помогать и слушать тех, кто с удовольствием сам себя объявляет маргиналами, противопоставляет населению России, проклинает и оскорбляет всех без разбора граждан России, огульно объявляет их пособниками Путина, пропагандирует радикальные идеи, вызывающие вполне объяснимое отторжение не только у живущих в России, но и у значительной части эмиграции. Эти люди сами себя загоняют в положение самых маргинальных советских диссидентов и безусловно повторят их путь: даже если окно возможностей в России откроется в обозримой перспективе, они останутся на обочине политических преобразований, никогда никуда не изберутся и ни на что не будут влиять.

Современная российская политическая эмиграция, во всяком случае та ее часть, которая занималась политической и общественной деятельностью в России с начала 2000-х годов и вплоть до своего отъезда – это реальные лидеры, способные повести за собой миллионы, если на это будет хоть какой-то шанс и представится возможность вернуться в Россию. Об этом говорит и совокупная аудитория оппозиционных медиа, работающих на российскую аудиторию, и данные всевозможных опросов, проводимых до войны и перехода путинизма в репрессивную стадию, то есть до второй половины 2020 года.

2020 год для понимания ситуации внутри России даже важнее, чем 2022, потому что именно тогда возрастающее давление оппозиции на власть, особенно на фоне начавшихся в Беларуси массовых протестов, напугало Путина настолько, что он отдал приказ убить Алексея Навального и еще целый ряд видных деятелей оппозиции, а когда это обернулось международным скандалом – махнул рукой на любые нормы и приличия и еще до начала полномасштабной агрессии против Украины уничтожил все сколько-нибудь значимые оппозиционные структуры в России.

Возможно, уже в 2020-2021 годах все это делалось с прицелом на планируемую войну против Украины. То, что с ее началом в России не возникло никакого мощного антивоенного движения, связано не с непопулярностью антивоенной позиции, а с тем, что к началу войны в России на свободе практически не осталось ни лидеров, ни опытных организаторов массовых протестов.

Отдельно хочется обратить внимание на работу с населением России через медиа.  Несмотря на то, что западные правительства выделяют огромные бюджеты для своих официальных вещателей на русском языке, качество производимой ими продукции и масштаб ее влияния на российское общество очень часто уступает тому, что делают оппозиционные вещатели. Безусловно, и к качеству производимой эмигрантами медиа-продукции есть множество вопросов, но вполне очевидно, что она, благодаря своему разнообразию и личной вовлеченностью авторов, доходит до граждан России лучше продукции иностранного вещания на русском языке. Легко заметить, что популярными становятся прежде всего те материалы западных вещателей на русском языке, к созданию которых привлекаются лидеры эмигрантского вещания или оппозиционные комментаторы, которые приводят свою аудиторию.

По нашим оценкам, общий охват независимых оппозиционных эмигрантских общественно-политических социальных медиа и блогов среди российской аудитории достигает 30-35 миллионов уникальных пользователей в месяц, из которых 10-15 миллионов – относительно постоянная аудитория. Это не маленькие и не маргинальные цифры.

Современная российская эмиграция – это не только и не столько несколько сот или даже тысяч заметных политических активистов, журналистов и правозащитников. Это сотни тысяч людей, большею частью молодых, образованных и активных. Значительная часть из них покинула Россию не из-за непосредственной угрозы репрессий или мобилизации, а по причинам глубоко внутреннего неприятия происходящих там сейчас процессов и прежде всего – развязанной путинским режимом войны против Украины. Все эти люди, рассеянные по Европейскому Союзу, Северной и Южной Америке, Балканам, Кавказу и странам Азии, продолжают оставаться активными, пытаются поддерживать связи между собой, а главное – с друзьями и родными, остающимися в России. Они вовлечены во множество низовых антивоенных инициатив, проектов помощи Украине и беженцам из нее, сетей взаимопомощи, инициатив солидарности с политзаключенными и остающимися в России активистами. Многие из них все еще имеют возможность бывать в России, и это важнейший способ получения информации о ситуации в стране из первых рук. Отметим, что делают все это они по собственной инициативе, находя ресурсы и время в условиях крайне тяжелых материальных и бытовых условий, в которых многие из них оказались.

Отмахнуться от всех этих людей, обесценить их усилия, огульно объявить их путинскими пособниками и шпионами, отказаться работать с ними и помогать им в их полезных начинаниях – это значит помочь путинскому режиму изолировать общество в России от каналов альтернативной информации, помочь ему оборвать миллионы связующих нитей между людьми России и остальным миром.

Каждый год войны и эмиграции безусловно увеличивает процент тех, кто уже никогда не вернется в Россию. Настороженное и даже негативное отношение к гражданам России, транслируемое некоторыми западными спикерами, многократно усиливается российской пропагандой, способствует росту апатии, отчаяния и маргинализации российской эмиграции. В этих процессах нет ничего полезного ни для Запада, ни для тех, кто продолжается бороться за демократическое, европейское будущее России.

Российская эмиграция – это не единая структура, а полифоничное сообщество очень разных людей. И это нормально с учетом масштабов России. Но в этой полифоничности – огромные возможности для работы с людьми в России.

Рано или поздно путинский режим рухнет – в этом не сомневается никто, в том числе и внутри России. Элиты Запада должны спросить себя: есть ли у них другие ключи к будущему России, кроме работы с теми россиянами, кто находится в эмиграции или остается аудиторией эмигрировавших политиков и журналистов в России, и насколько эффективны эти альтернативные варианты?

Самое страшное, что может произойти – к моменту крушения путинского режима элиты Запада повторят свою ошибку 1990-х годов и безоговорочно признают «реформаторами» каких-то срочно перекрасившихся путинских бюрократов, отказавшись от шанса предложить России подготовленную идейно, кадрово и ресурсно элиту, состоящую из реальной политической оппозиции путинизму в эмиграции и сетей их поддержки в России. На военную помощь Украине страны Запада уже были вынуждены потратить более ста миллиардов долларов, и эта сумма будет увеличиваться. На этом фоне, и даже на фоне стоимости одной единицы современной военной техники, ресурсы, которые сегодня тратятся на различные программы помощи эмиграции, выглядят более чем скромно. Можно, конечно, урезать и их. Но хочется задать вопрос: а, может быть, все-таки лучше помогать тем, кто готов бороться с Путиным, чтобы никогда больше не пришлось вкладывать сотни миллиардов в войну с Россией?