Общественное вещание: за и против

Любой разговор о проблемах возвращения России к нормальному демократическому развитию упирается в вопрос о независимости медиа в новой России и путях обеспечения этой независимости. К примеру, если передать всё вещание в стране в частные руки, обеспечит ли это независимость СМИ от государства и плюрализм мнений в этой сфере? Многие считают, что да.

Но тут могут возникнуть новые проблемы. Общенациональное вещание — очень дорогое предприятие, не очень понятно, кто может его финансировать — особенно в ситуации, когда самые большие капиталы в России по итогам путинского правления окажутся в руках лояльных нынешней власти людей. Печальная история телекомпании НТВ, которая в 90-е считалась работающим примером независимого негосударственного общенационального телевидения, очень хорошо иллюстрирует этот тезис. Мало того, что «независимое» НТВ контролировалось олигархом Владимиром Гусинским и беззастенчиво использовалось им для решения своих бизнес-вопросов — как выяснилось, НТВ было должно огромные деньги государственному «Газпрому». Это упростило задачу смены менеджмента и всей политики НТВ в 2001 году. Возможно, НТВ действительно плохо управлялось и потому оказалось в финансовой зависимости от «Газпрома», а по сути — от власти. Так что экономическая и политическая независимость общенациональной телекомпании, особенно в условиях экономической нестабильности, весьма проблематичны.

Иностранные собственники тоже могут представлять интересы крупного российского бизнеса, скрывающегося за цепочкой подставных компаний, а кроме того, у них могут быть свои бизнес-интересы в России, противоположные общественным.

Так что, если сделать всё федеральное вещание частным, мы окажемся перед двумя проблемами, знакомыми по концу 90-х: это превращение вещания в инструмент решения бизнес-проблем и его неспособность существовать на самоокупаемости.

Далее. Частные медиа, созданные для получения прибыли, скорее всего, будут тяготеть к развлекательной направленности. Нет ничего плохого в «жёлтых» и развлекательных медиа: они и должны быть частными, а если какое-то и обанкротится, ничего страшного не случится. Но если единственные федеральные медиа — это «жёлтые», это проблема: они никогда не будут заинтересованы в беспристрастном информировании граждан о политических и экономических вопросах, о дебатах в парламенте, не будут производить образовательные и образовательные продукты. Снова вспомним 90-е: ведущие медиа России — ОРТ и НТВ — де-факто контролировались олигархами Березовским и Гусинским, которым было совершенно невыгодно развивать в стране парламентаризм и насаждать возвышенные ценности, зато хотелось заработать. В итоге обе телекомпании занимались дискредитацией и скандализированием важнейших институтов демократии (выборов, парламента, судов), фактически готовя общество к тому, что произошло потом. 

Крупнейшие медиа России традиционно расположены в Москве, и вся их информационная и вещательная политика де-факто москвоцентрична. Жизнь регионов попадает (по крайней мере, в 90-х это было так) в эфиры только в связи со скандалами. Но в условиях демократии и федерализма такая ситуация недопустима: граждане страны должны иметь представление о том, что происходит в разных её частях. Это частично решается развитием локальных медиа, но что оттуда будет попадать в федеральный эфир — открытый вопрос. Да и проблемы локальных медиа те же, что у частных федеральных: они зависимы от местных владельцев и их интересов, будут ориентироваться на развлекательный и скандальный контент и концентрироваться на проблемах столицы региона или того города, где расположена редакция. 

Не забываем и о вещании на другие государства. Иновещание есть у США, Британии, Франции, Германии, Китая, Турции, Канады и многих других демократических государств. Продвижение России, информирование о жизни в ней иностранцев и живущих за границей граждан страны — серьёзная и важная задача новой демократической России. Без изменения имиджа России в мире вернуться в семью цивилизованных народов будет сложно. Мало отключить RT, его нужно заменить чем-то совершенно иным.

Итак, передача всего вещания в частные руки чревата тем, что в непростой переходный период Россия может оказаться без независимых, экономически устойчивых общенациональных медиа. В ситуации, когда население страны надо будет оперативно и убедительно информировать о происходящих в обществе преобразованиях, вовлекать в этот процесс, образовывать, просвещать в духе ценностей свободы и демократии, заниматься этим целенаправленно, последовательно и независимо никто не будет. В 90-е это привело к тому, что значительное число граждан России просто перестали понимать смысл и логику реформ, воспринимая демократию как смесь криминальной хроники, коррупционных скандалов и инфернального веселья столичной богемы на фоне всеобщей нищеты. Учитывая тяжелое социально-экономическое положение, в котором Россия окажется после крушения путинизма, всё это может повториться, а не хотелось бы.

Ложный дуализм

История развития медиа в России достаточно специфична, а представления в том числе и журналистов о мировом опыте достаточно условны, что и приводит нас к ложному дуализму: медиа могут быть или государственными, или частными. В первом случае это пропаганда действующей власти, во втором — исполнение прихотей владельцев или существование на грани банкротства, если речь об общественно-политических, культурных, образовательных проектах.

Даже оппозиционные журналисты и медиаменеджеры часто не видят разницы между государственными и общественными медиа стран Запада, полагая, что если медиа получает деньги из бюджета, значит, оно работает так же, как российский государственные медиа. Между тем в большинстве демократических стран Европы, от Швейцарии до Норвегии и от Британии до Германии, общественные медиа существуют и всё ещё пользуются доверием у общества.

Идея общественного телевидения в России была дискредитирована созданием «Общественного российского телевидения» в 1996 году: под видом общественного вещания россиянам подсунули государственно-олигархический проект. На существующем с 2013 года «Общественном телевидении России» контролируемые властями структуры транслируют те же нарративы, что и другие федеральные каналы. Мы знаем, что общественные медиа невозможны без развитого гражданского общества — без самоуправляемых организаций журналистов и правозащитников, без свободных выборов, политического плюрализма и др. В России его нужно будет создавать с нуля.

Что такое общественные медиа?

Общественные медиа в современном мире прямо или косвенно финансируются из налогов граждан, но их редакционную политику определяет не назначаемый государством чиновник с необъятными полномочиями и не их руководство, а действующая под контролем гражданского общества редакция, опираясь на закреплённые в конституции ценности. 

Плюсы таких меда вполне очевидны: имея гарантированный бюджет, они могут сосредоточиться на общественно-правовом, образовательном и культурном вещании, не оглядываясь на сиюминутные интересы текущего правительства или крупных предпринимателей. Как уже отмечалось выше, частные медиа не будут вести трансляцию заседаний парламента, освещать работу судов, регионального и местного самоуправления, финансировать просветительские и образовательные проекты – просто потому, что всё это стоит дорого, но коммерчески не выгодно. Общественные же медиа обязаны производить именно такую продукцию. Кроме того, они могут быть полностью избавлены от коммерческой рекламы, что само по себе большой плюс.

Очевидны и минусы: всегда будут группы граждан, в том числе и достаточно большие, которые станут заявлять, что именно их интересы и взгляды не учтены или противоречат редакционной политике и они вынуждены платить за контент, который не смотрят. Всегда будет вопрос реальной, а не декларативной независимости общественных медиа от государственной власти и субъективности работающих в них людей. Государственная власть в России традиционно имеет дело только с той частью гражданского общества, которая ей симпатична, и приглашает только её в общественные проекты. В условиях реальной демократии разные сегменты гражданского общества имеют представительство в органах государственной власти, а это создаёт возможности для контроля за решениями государственной власти не только на уровне публикаций в соцсетях и медиа или общественных кампаний, но и на уровне парламентов всех уровней. Подобной ситуации в России никогда не было, но это не значит, что надо считать прежний негативный опыт единственно возможным. 

Мировой опыт

Сейчас Россия живёт в условиях фактической монополизации всех медиа государством. Следовательно, новая медиасреда будет возникать не в условиях уже имеющихся развитых, уважаемы и влиятельных частных СМИ, а на руинах машины авторитарной пропаганды. Поэтому в сфере нашего особого внимания — формирование и современное состояние медиасообщества в послевоенной Западной Германии. Оговоримся: любые прямые параллели тоже опасны. Во-первых, нацистская идеология была более тоталитарной и целостной, чем путинская. Во-вторых, весь период нацистской диктатуры занял всего 12 лет, то есть многие издатели, сотрудники и менеджеры свободных медиа времен Веймарской республики смогли вернуться к работе в новых немецких медиа в достаточно молодом возрасте, возродив хорошие традиции и сохранив понимание того, как вообще работают медиа в демократическом государстве. В-третьих, и это самое важное, реконструкцией западногерманской медиасреды после 1945 года целенаправленно занимались оккупационные силы западных стран. Немаловажно и то, что за 12 гитлеровских лет медиатехнологии не сделали такого скачка, как за путинские 25 лет. В эпоху нацизма Германия вошла с кино, радио и печатными медиа, с ними же она из нее и вышла. С телевидением Геббельс только экспериментировал на ограниченной аудитории, и оно развилось в полноценное медиа уже в ФРГ.

Итак, немцы не были вынуждены преодолевать наследие нацизма своими силами: с 1944 года американские, британские и французские оккупационные администрации создавали, финансировали и поощряли работу газет, журналов и радиостанций на освобождённых от гитлеризма территориях Германии. Державы-победительницы определяли редакционную политику новых медиа, требуя от них критиковать и разоблачать нацистские порядки и одновременно прививать немцам ценности демократии и свободы. Проявления реваншизма и рассуждения на тему «не так все было плохо при Гитлере» подавлялись. Медиаполитикой в оккупационных зонах занимались квалифицированные менеджеры, опытные журналисты, интеллектуалы с репутацией из догитлеровских времен. Поэтому послевоенные немецкие медиа были разнообразными, полезными для населения и качественными. 

Частные медиа появлялись во множестве, многие из них (Die Zeit, Der Spiegel, и пр.) до сих пор являются ведущими медиа ФРГ. Но с учётом тяжелого экономического положения послевоенной Германии и обоснованного страха, что новые медиа окажутся в руках реваншистов, основной упор делался на финансируемые оккупационными администрациями СМИ, которые потом стали общественными медиа.

В немецком опыте есть полезные для России детали. Вместо уничтоженных централизованных медиа создавались региональные медиа, многие из которых (например, базирующаяся в Кельне телерадиокомпания WDR) даже сейчас популярнее и богаче федеральных. Общенациональные медиа в ФРГ появились только в 60-е годы, и то после некоторого сопротивления. Крупные региональные и позже федеральные медиа изолировались как от прямого влияния властей, так и от зависимости от частного капитала, то есть создавались как общественные. 

Возможно, что и в России можно пойти по пути создания не одного общенационального общественного вещателя, а нескольких межрегиональных компаний, которые одновременно информировали жителей своих зон вещания о событиях в стране и освещали местные проблемы. Это отсрочило бы вопрос об общенациональном вещании и принципах его формирования и финансирования, а развитые региональные медиа создали бы совершенно иную информационную среду в стране.

Время важных дискуссий

Очевидно, говоря о медиа, мы должны представлять их не как традиционное вещание по телевизионным и радиоканалам (не говоря о печатных медиа), а как структуры, работающие на различных платформах. Это создаёт и новые проблемы для законодательного оформления свободы слова, и новые решения. 

Сегодня важно не отказываться от обсуждения возможности общественных и даже государственных медиа в России, ссылаясь на негативный опыт доминирования пропаганды в медиапространстве. Во-первых, государственные медиа не обязательно пропагандистские, особенно если государство не ставит целью идеологическое индоктринирование граждан, а сосредотачивается на создании информационных, культурных и образовательных каналов. Во-вторых, концепция общественных медиа оставляет большое поле для выбора и конструирования модели взаимодействия общества и медиа, которая исключает повторения негативного опыта настоящего и прошлого. Хочется верить, что имеющийся у нас запас времени будет использован и для конструктивного обсуждения всех имеющихся вариантов и предложения новых, нестандартных, решений.