Пример «Baring Vostok»: зарубежные инвестиции в путинской России небезопасны

Проведенные 15 февраля 2019 года аресты топ-менеджеров Baring Vostok Capital («Бэринг Восток»), обвиненных в мошенничестве, вызвали шок среди тех немногочисленных инвесторов, которые все еще остаются в России. Тем не менее, это происшествие – прекрасная иллюстрация так называемого «инвестиционного климата» в путинской России, и она не должна никого удивлять.

«Бэринг Восток» – крупнейшая частная инвестиционная компания, которая инвестирует в Россию и страны бывшего СССР, ее инвестиционный портфель оценивается в более, чем $3,7 млрд. Прошедшая период тяжелейший период пост-советского транзита и сумевшая избежать неприятностей с российским правительством, компания работает в стране с 1994 года. Даже беглый взгляд на инвестиционный портфель «Бэринга» позволяет сделать вывод, что компания преуспела в том, в чем хотело преуспеть, но провалилось российское правительство, — в диверсификации экономики и строительстве высокоразвитых технологических индустрий. «Бэринг» много инвестировал в IT и телеком, также как в сектор ритейла и финансовые сервисы. Компания рискнула и стала одним из первых частных инвесторов в лидирующую российскую IT компанию «Яндекс». И это тот факт, которым «Яндекс»  очевидно гордится – на официальном сайте компании содержится цитата ее основателя и генерального директора Аркадия Воложа: «Профессионалы компании ‘Бэринг Восток’ стали нам настоящими партнерами и разумными советниками, и мы рассчитываем на то, что наши отношения с ними продлятся еще много лет».

Во время наблюдающегося в последние годы спада экономической активности в стране, «Бэринг» оставался последним действующим венчурным инвестиционным фондом в России. Герман Греф, президент и председатель правления государственного Сбербанка, комментируя арест основателя «Бэринг Восток», сказал: «Я давно знаю Майкла Калви как порядочного и честного человека, много сделавшего для привлечения инвестиций в страну, для развития экономики и высокотехнологичных компаний».

Что же тогда стало тем проступком, который привел к такому падению? Ответ достаточно обыденный. «Бэринг» находится в корпоративном конфликте с Артемом Аветисяном – за право обладания контролем над проблемным банком «Восточный» (32 место в рейтинге российских банков по величине активов). В последние годы Аветисян сблизился с Путиным. Он был назначен директором направления «Новый бизнес» в Агентстве стратегических инициатив по продвижению новых проектов, — некоммерческой организации, основанной правительством России для улучшения экономической сферы и достижения амбициозной задачи по занятию лидирующих позиций в мире.

Аветисян вращается в высоких кругах. Согласно данным The Bell, его давний друг и партнер – Дмитрий Патрушев, министр сельского хозяйства и сын бывшего главы ФСБ Николая Патрушева, который сейчас занимает пост секретаря Совета безопасности. Некоторое время назад детальный портрет Артема Аветисяна опубликовал российский Forbes, рассказав о его бизнес-партнерстве с сыновьями бывшего главы кремлевской администрации Александра Волошина и его связях с нынешним заместителем главы администрации Владиславом Сурковым, который ответственен также за оккупацию Россией восточных частей Украины и который с 2000 по 2011 годы был ответственным за выработку позорной внутренней политики в стране по подавлению оппозиции. Кроме того, Аветисян находится в хороших отношениях с Олегом Грефом, сыном бывшего министра экономики и нынешнего главы Сбербанка Германа Грефа.

Аресты в «Бэринге» были инспирированы Аветисяном и его партнерами, которые смогли заручиться поддержкой ФСБ, посчитавшей, что доля в International Financial Technology Group (IFTG), которой «Бэринг» расплатился по долгам одной из дочерних компаний банка «Восточный», — «бесполезна». «Бэринг» оценивает эту долю в 2,5 млрд рублей ($37,5 млн), а ФСБ заявляет в суде, что она ничего не стоит. Тем не менее, независимое российское издание The Bell сообщает, что аудит KPMG дает основания утверждать, что оценка активов IFTG согласуется c приведенной «Бэрингом».

Разногласия в оценке активов, такие как между лагерями «Бэринга» и Аветисяном – достаточно частые. Согласно гражданскому кодексу, такие коммерческие споры должны разрешаться в арбитражных судах. Тем не менее в сегодняшней России гражданское право практически не существует. Адвокаты по арбитражным делам испытывают проблемы с нахождением работы: вместо того, чтобы участвовать в длительном и непредсказуемом судебном процессе, бизнесу гораздо дешевле дать взятку полиции или ФСБ, чтобы они завели уголовное дело против конкурентов. Достаточно часто такой сценарий приводит к тому, что жертва, чтобы не разрушить весь остальной бизнес, признает свое поражение. Аресты топ-менеджеров «Бэринга» — пример именно такого типа схемы.

Вместо того, чтобы разрешить корпоративный спор в гражданском суде, Аветисян призвал имеющих дурную репутацию «силовиков» вмешаться и арестовать топ-менеджеров. Абсурд состоит в том, что обвинения против них даже официально не находятся в пределах компетенции государственных обвинителей. Что еще более абсурдно, так это то, что обвинения в мошенничестве строятся на оценке – субъективной категории, основанной на экспертных заключениях, а не на объективных данных, таких, например, как цифры ущерба или cуммы, списанные со счета…

Очевидно, что Аветисян с его доступом и защитой на высоком политическом уровне чувствует себя уверенным в таких играх. Подобная практика обыденна для сегодняшней России, и он – просто один из тысяч в путинском режиме, кто желает обогащения любой ценой. Но может ли себе позволить Россия вынести последствия от этих действий для своего инвестиционного климата? Forbes называет такое развитие ситуации фатальным.

Как представитель российской политической оппозиции я не защищаю «Бэринг Восток». Десятилетия представители компании были лояльными шестеренками путинской машины. Они цинично признавали эту систему действительной, участвуя в бесконечной череде бутафорских экономических конференций, устраиваемых российским правительством. Они приезжали как специальные гости на такие конференции и кивали головой во время лицемерных речей о российском «бизнес-климате». Они знали, что происходит в стране, но предпочли молчать об этом, думая, что они-то – исключение, которое будет способно извлечь прибыль из путиномики, а расплатится за это кто-нибудь другой. Аресты в «Бэринге» на прошлой неделе показали, что «кого-нибудь другого» не существует. Основа путинской системы – это мошенничество силовиков и их партнеров с жуликоватыми «бизнесменами», которые используют свои связи с ФСБ и полицией как «конкурентное преимущество».

Согласно данным даже путинского бизнес-омбудсмена Бориса Титова, только в одном 2017 году в России было открыто 268 000 новых уголовных дел против бизнесменов. Это на 20% больше, чем в 2013-м. Только 20% дел о «мошенничестве» доходят до суда, а, когда доходят, то прекращаются за отсутствием состава преступления.

Российская оппозиция уже долгое время доказывает, что экономические споры должны рассматриваться в соответствии с гражданским кодексом, а правоохранительные органы не должны иметь права вмешиваться в дела, в которых может быть применено арбитражное право. Аресты бизнесменов по обвинениям, которые включают коммерческие споры, попросту недопустимы.

Суть дела «Бэринга» состоит не в спорах вокруг банка «Восточный», а в вездесущем злоупотреблении властью в пользу коммерческих интересов, которое стало отличительной чертой путинского режима и распространилось сверху донизу, до пресловутых аветисянов. И это – отрезвляющий месседж иностранным инвесторам, которые думали, что могут оставаться в безопасности, вести свой бизнес и извлекать прибыль, не вмешиваясь в политику и не переходя дорогу таким гигантам как «Газпром» или «Роснефть».

Сегодня даже такой мелкий парень как Артем Аветисян, снабженный правильными связями, может использовать их, чтобы нанести сокрушительное поражение своим конкурентам, которые сгорают в клубах российского «бизнес-климата».

Настало время посмотреть правде в лицо – до тех пор, пока Путин и его криминальная система остаются в силе, благоприятные и защищенные законом условия для инвестиций в России просто невозможны.