Асимметрия российско-китайских отношений

Асимметрия в российско-китайских отношениях обусловлена прежде всего разностью военного и экономического потенциалов России и Китая. Экономический потенциал Китая последние два десятилетия значительно превосходил экономический потенциал России. А военный потенциал (прежде всего стратегические ядерные силы) России существенно превосходил потенциал Китая. Поэтому две страны дополняли друг друга в различных сферах.

За последние 20 лет отрыв Китая от России в экономической сфере продолжал увеличиваться. По данным Всемирного банка, в 2001 г. номинальный ВВП России составлял 306,6 млрд. долл., а КНР – 1,3 трлн. долл., в 2020 г. соответственно – 1,5 и 14,7 трлн. долл. Таким образом, Китай увеличил преимущество с приблизительно четырёх раз до десяти, и разрыв продолжает расти.

По данным SIPRI военные расходы Китая в постоянных ценах в 2001 г. составили 48,8 млрд. долларов, военные расходы России составили соответственно 25,5 млрд. долларов. В 2020 г. военные расходы Китая составили 252,3 млрд. долл., а военные расходы России составили 61,7 млрд. долл. Таким образом, превышение китайских военных расходов над российскими за последние 20 лет увеличилось с двух до четырех раз.

За это время Китай существенно сократил разрыв в военной сфере от России и США. Об этом говорят проведенные испытания гиперзвуковой ракеты и строительство новых шахт для баллистических ракет.

На параде в честь 70-летия КНР в Пекине еще в октябре 2019 года впервые были продемонстрированы новейшие китайские вооружения – межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) Dongfeng-41 (DF-41) и гиперзвуковая баллистическая ракета средней дальности Dongfeng-17 (DF-17). МБР DF-41 может быть модифицирована для несения гиперзвуковой планирующей платформы, оснащенной обычным или ядерным зарядом. Согласно докладу комиссии Конгресса США, разработка DF-41 «значительно увеличивает ракетную ядерную угрозу для материковой части США».

К настоящему времени Китай уже сформировал ядерную триаду и активно наращивает производство оружейного плутония.

Аналитики корпорации RAND в докладе Understanding Influence in the Strategic Competition with China, посвященном положению КНР на мировой арене, признали наличие у Пекина серьезного экономического влияния.

Главным козырем Китая, по мнению экспертов, является его экономическая мощь. Для Китая наиболее эффективным рычагом воздействия на третьи страны является возможность предлагать им торговое и инвестиционное партнерство – и это более действенно, чем прямые угрозы военного характера или продвижение китайской политической модели.

В последнее время экономическое давление Китая на Россию усиливается. Между Россией и Китаем разразилась полномасштабная «торговая война» в рыбной отрасли. При этом степень жестокости с китайской стороны оказалась беспрецедентной.

Для российского Дальнего Востока рыбохозяйственный комплекс является важнейшей отраслью экономики: 65% добычи водных биологических ресурсов страны приходится на Дальний Восток. И около 70% всего экспорта рыбы, рыбы и морепродуктов приходится на Китай. 

Минтай – основной вид рыбы, которая добывается в России. На его долю в этом году приходится 55% всего улова российских рыбаков на Дальнем Востоке. Основную часть добытой рыбы Россия направляет на экспорт. Китай – главный покупатель минтая. В 2020 году Россия экспортировала в целом 793 тыс. тонн мороженного минтая, из них 579 тыс. тонн в Китай, что составляет 73% экспорта.

В октябре 2020 года Китай начал ограничивать импорт после того, как на упаковке поступившей из России рыбы были обнаружены следы COVID-19. Для борьбы с распространением коронавируса Китай стал закрывать свои порты, через которые в страну ввозилась российская рыба: последний порт Далянь закрылся в декабре 2020-го г. Китайские порты остаются до сих пор закрытыми для российских транспортно-рефрижераторных судов. 

Власти Китая заявляют, что причина закрытия портов – борьба с распространением коронавируса, но настораживает нежелание китайской стороны представить результаты лабораторных исследований и методику их проведения. По мнению российских рыбопромышленников, действия властей КНР скорее носят признаки «торговой войны». В январе – июне 2021 года поставки минтая в Китай сократились на 64% по сравнению с 2020 годом.

Россия уже предлагала Китаю обсудить вопрос открытия портов и приобрести квоты на вылов минтая в российских водах. Россия предоставляет другим государствам квоты на вылов рыбы в своей исключительной экономической зоне на платной основе.

Китаю предложили «за деньги» получить квоту на вылов 20 тыс. тонн минтая в российских водах, но Китай отказался покупать квоту на общих основаниях, потому что хочет получить ее в гораздо большем объеме и бесплатно.

Китай многие годы оставался центром мировой рыбопереработки. На переработке филе минтая Китай создает не менее $250 млн. добавленной стоимости. Высокую доходность переработки в Китае многие годы обеспечивала дешевая рабочая сила, низкие тарифы на электроэнергию и другие издержки. Но в последние годы ситуация меняется: китайским предприятиям требуется больше усилий, чтобы сохранить финансирую устойчивость.
Позиция Китая как основного покупателя российской рыбы дает ему существенные преимущества в переговорах. Китай может использовать ограничение поставок российского минтая для усиления своих переговорных позиций и как метод торговой войны. Закрытие портов – это инструмент нарастающего давления на российскую сторону. Китай может оказать давление на Россию, чтобы получить для своих судов разрешение ловить минтай в российских водах, поскольку маржа от вылова минтая намного выше, чем маржа переработки. В Латинской Америке есть прецедент, когда китайский флот начал вылавливать кальмаров напрямую, а не импортировать. Такой вывод содержится в вышедшем в июле докладе о рынке минтая Pollockonomics британского некоммерческого финансового аналитического центра Planet Tracker.

В результате ограничений, введенных китайской стороной, поставки российской рыбы на некогда крупнейший рынок сбыта рухнули. И хотя удалось переориентировать часть экспорта в Южную Корею, ситуация с поставками в Китай ударила по объемам добычи рыбы: собственных мощностей по переработке в России недостаточно, и улов снижается.

«Торговая война» в рыбной отрасли показывает, что экономическое давление Китая на Россию с большой степенью вероятности будет усиливаться. У китайских госкомпаний уже есть опыт давления на Россию, причем весьма успешный. В 2011 году CNPC смогла заставить «Роснефть» и «Транснефть» внести изменения в уже подписанный контракт на поставки нефти в Китай по Сковородино – Мохэ и добиться скидки примерно в $1,5 на баррель.

«Роснефть», «Транснефть» и китайская CNPC заключили соглашение в 2009 году. В обмен на кредиты от Банка развития Китая для «Роснефти» и Транснефти» размере $15 млрд. и $10 млрд. соответственно российские госкомпании обязались в 2011–2030 годах поставлять в Китай 15 млн. тонн нефти ежегодно по трубопроводу Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО). Для этого «Транснефть» заключила договор о покупке 6 млн. тонн нефти у «Роснефти» по цене, привязанной к стоимости экспорта в Китай. Цена определялась по специальной формуле на базе котировок Argus и Platts FOB в конечной точке ВСТО – порту Козьмино.

Но как только поставки начались, в январе 2011 года, с контрактом возникли проблемы. Стороны по-разному оценили коэффициент, который определял логистические расходы «Транснефти» на доставку нефти. CNPC стала недоплачивать по $13 с барреля, так как получала нефть по отводу от ВСТО – маршруту, который вдвое короче. В «Транснефти» на это заявляли, что на протяжении всей трубы действует единый сетевой тариф, равный $65 за тонну. Для российских компаний потери от позиции CNPC на период всего действия контракта могли составить почти $30 млрд.

Изменения в контракте были согласованы «Роснефтью», «Транснефтью» и CNPC в конце декабря 2011 года. «Роснефть» и «Транснефть» предоставили «страновую» скидку CNPC в размере $1,5 с барреля. Китайская сторона изначально требовала скидку по $13,5 с барреля. В целом урегулирование спора с китайцами обошлось «Роснефти» примерно в $3 млрд.

В условиях, когда трубопровод был построен на китайский кредит под залог поставок нефти и упирается в единственного потребителя – Китай, было ясно, что именно китайская CNPC будет диктовать свои условия.

Вполне закономерно, что Россия оказалась крупнейшим получателем «скрытых» кредитов от Китая. За 2000–2017 годы Россия получила 125 миллиардов долларов. Эти кредиты были получены в основном государственными нефтегазовыми компаниями под будущие поставки нефти и газа. Все кредиты подразделяются на две категории: официальную помощь в развитии (ODA) и прочие программы финансирования (OOF) – займы, направленные на демонстрацию усиления сотрудничества страны с КНР, военные или коммерчески выгодные для Китая проекты.

Кредиты России относятся к категории OOF. Вслед за Россией в этом списке находятся Венесуэла (85,5 млрд. долл.), Ангола (40,66 млрд. долл.), Бразилия и Казахстан (по 39 млрд. долл.), Индонезия (30 млрд. долл.), Пакистан (27,84 млрд. долл.), Вьетнам (16,35 млрд. долл.).

В 2020 году давление Пекина заставило «Роснефть» отказаться от бурения на том участке континентального шельфа Вьетнама, который Китай считает частью своего морского пространства.

«Роснефть» была вынуждена аннулировать контракт на геологоразведочную установку лондонской компании Noble Corp., которую планировала использовать на шельфе Вьетнама. Разрыв контракта произошел на фоне серьезного давления Китая.

В 2017 году «Роснефть» заключила шесть контрактов с вьетнамской буровой компанией на общую сумму $42 млн.

Российские нефтяники владеют на шельфе Вьетнама двумя нефтяными блоками. Для бурения скважин предполагалось использование британских установок компании Noble Corp. Однако в середине июля 2020 года PetroVietnam отменила контракт на буровую установку из-за давления Китая. «Роснефть Вьетнам» была обеспокоена тем, что к ее проекту предъявил претензии Китай, считая бурение в спорных оффшорных водах своей прерогативой.

Пекин стремится вытеснить все иностранные нефтяные компании из Южно-Китайского моря, оставив себя единственным потенциальным партнером по совместным разработкам для конкурирующих претендентов.

В будущем, при увеличении экономической зависимости России от Китая, позиции Пекина в потенциальных коммерческих спорах могут значительно усилиться. При этом Китай сможет использовать экономические рычаги для изменения позиции РФ не по конкретным контрактам, а по вопросам, затрагивающим внешнеполитические интересы Пекина. Например, отношения Москвы с Вьетнамом, Индией или странами Центральной Азии.

Для анализа российско-китайских отношений первостепенное значение имеют долгосрочные тенденции развития экономического и военного потенциалов. Сложившиеся тенденции неблагоприятны для России. Они говорят о том, что роль России в двусторонних отношениях будет и дальше уменьшаться, а роль Китая будет возрастать и будет увеличиваться асимметрия в двусторонних отношениях.

Соответственно это вызовет серьезные сдвиги в геополитике. Так как Китай уже в ближайшем будущем с большой степенью вероятности будет играть в двусторонних отношениях лидирующую роль.

На сегодняшний день наибольшую угрозу международной безопасности и фундаментальным правам человека представляет фактически сложившийся военно-политический союз РФ и КНР.

Реальность этого союза демонстрируют совместные учения вооруженных сил.

В этих условиях усиление разногласий в российско-китайских отношениях играло бы позитивную роль, так как уменьшались бы угрозы международной стабильности со стороны Китая и России (прежде всего для Украины и Тайваня).

Сложившийся российско-китайский союз практически полностью устраивает российскую политическую элиту, но не устраивает военную элиту России.

Важной проблемой в военно-технической сфере России и Китая является характерный для военных и военно-промышленных кругов двух стран крайний технонационализм – стремление к сосредоточению всех важных разработок и производств на территории страны. Импорт товаров и услуг военного назначения рассматривается обеими сторонами как угроза безопасности и национальная проблема, которую необходимо разрешить как можно скорее.

Российско-китайский диалог: модель 2017: доклад № 33/2017 / [С.Г. Лузянин (рук.) и др.; Х. Чжао (рук.) и др.]; [гл. ред. И.С. Иванов]; Российский совет по международным делам (РСМД). – М.: НП РСМД, 2017. – 112 с. – С.28

Российскую политическую элиту с большой долей вероятности будет устраивать роль «младшего партнёра» в российско-китайских отношениях. До тех пор, пока союз с Китаем не несёт угрозы потери власти и коррупционной ренты для полукриминальной российской элиты, она будет готова играть по китайским правилам.

Эффективный метод китайского воздействия – развитие неформальных связей с представителями элит в других странах. В качестве примеров эксперты RAND приводят попытки Китая воздействовать на элиты в Австралии, Индонезии, на Филиппинах и в Южной Корее. Представители Китая предлагали экономические преференции политикам в Австралии и Новой Зеландии, чтобы те принимали меры, выгодные Пекину.

Заметное ослабление или отказ от российско-китайского союза может произойти с большой долей вероятности в результате резкого изменения внутриполитической ситуации в России или Китае, что может быть вызвано борьбой за власть в правящей элите. Это может быть борьба между военной и политической (преимущественно чекистской) элитами в России.

В то же время и среди самих силовиков (спецслужб и правоохранительных органов) растёт озабоченность возросшей активностью китайской разведки в России, а также всё более явным доминированием Китая в экономической и военной сферах.

По мнению Игоря Денисова и Александра Лукина (авторов статьи «Коррекция и хеджирование» в журнале «Россия в глобальной политике», 2021, №4) в российских спецслужбах возрастают опасения относительно новой «напористости» китайских партнёров.

Именно вследствие таких опасений, на мой взгляд, российские власти принимают меры, чтобы сдержать возникновение новых Институтов Конфуция. Достигнута договорённость о том, чтобы число Русских центров в Китае и Институтов Конфуция в России было равным. В отдельных случаях правоохранительные органы пытались даже приостановить работу некоторых Институтов Конфуция за якобы незаконную деятельность, но до сих пор безуспешно.

Так, в Благовещенске в 2015 году городская прокуратура потребовала закрыть Институт Конфуция при Благовещенском государственном педагогическом университете. Впоследствии прокуратура отозвала своё требование.

Подобный демарш городской прокуратуры, наверняка, был согласован с руководством прокуратуры и спецслужб в Москве в силу особой важности вопроса для российско-китайских отношений. Подобный шаг с большой долей вероятности отражал озабоченность российских спецслужб и правоохранительных органов возросшей активностью китайской разведки в России.

О том, что среди китайских преподавателей Института Конфуция есть люди, проявляющие профессиональный интерес к россиянам, мне приходилось слышать в Благовещенске от информированных людей вплоть до моего отъезда из города в 2016 году.

Любое доминирование Китая в военной и военно-технической сфере абсолютно неприемлемо для российской военной элиты. Прошедшие в 2021 году совместные российско-китайские учения скорее всего вызывают большую озабоченность у российских военных.

Военное сотрудничество Китая и России в текущем году было прорывным, заявило в четверг Министерство обороны КНР. В ведомстве отметили, что этому способствовали совместные учения «Запад / Взаимодействие – 2021» и «Морское взаимодействие –2021».

«Эти мероприятия продемонстрировали новый прорыв в стратегическом сотрудничестве между вооруженными силами Китая и России», – говорится в сообщении, опубликованном на сайте Минобороны.

Совместные российско-китайские стратегические военные учения «Запад / Взаимодействие – 2021» прошли в Нинся-Хуэйском автономном районе с 9 по 13 августа. В них были задействованы около 13 тыс. военнослужащих, примерно 200 самолетов и вертолетов, 200 единиц бронетехники и около 100 артиллерийских систем.

Учения дали НОАК возможность испытать новейшее вооружение, а также продемонстрировали способность согласованно работать с российскими войсками.

Впервые вооруженные силы двух стран использовали совместную систему командования и управления. Согласно заявлению министерства обороны Китая, российские войска были интегрированы в более крупные китайские формирования и проводили операции, запланированные НОАК.

С политической и учебной точки зрения самым важным в прошедших учениях был новый уровень интеграции при действиях военных двух стран. Впервые был сформирован общий совместный штаб, который руководил действиями военных через единую управляющую информационную систему. По передаваемым через нее приказам, российские десантники совместно с китайскими сослуживцами осуществили высадку с китайских вертолетов (правда, российского производства) и захватили важные объекты условного противника, а российские Су-30 СМ наносили условные авиаудары по командам, передаваемым от китайских военных.

Данный уровень интеграции в китайской прессе, более склонной к ярким комментариям в таких областях, характеризуется как «демонстрирующий уровень взаимодействия, как в НАТО».

В 2013 году российский военный эксперт Василий Кашин писал:

«В целом строительство российских сил общего назначения осуществляется с явным учетом угрозы противостояния с КНР.

Ежегодно проводятся учения по переброске на Дальний Восток сил из Европейской части России. Большое внимание уделяется совершенствованию парка стратегической военно-транспортной авиации. И тем не менее максимум, на что могут рассчитывать российские силы общего назначения, – это отражение вооруженной провокации по образцу пограничных советско-китайских конфликтов 1969 г. или несколько более крупной».

Проводившиеся в июне – июле 2010 года учения «Восток-2010» по переброске на Дальний Восток войск и боевой техники из Европейской части России были самыми крупными из проводившихся в РФ до того времени.

В учениях «Восток-2010» принимали участие около 20 тысяч военнослужащих, более 5 тысяч единиц вооружений и военной техники, более 40 кораблей и около 75 самолетов и вертолетов.

Они не имели аналогов и в советской истории, если принимать во внимание количество войск и боевой техники, перебрасывавшихся с запада на восток страны. По мнению военного эксперта Александра Храмчихина, который часто озвучивает опасения российской военной элиты по поводу китайской угрозы, учения «Восток-2010» были ответом России на учения НОАК «Большой шаг» в 2009 г.

В 2009 г. в КНР проводились крупнейшие на тот момент военные учения «Куаюэ-2009» («Большой шаг – 2009»). Они проходили на территории четырёх из семи военных округов – Шэньянского, Ланьчжоуского, Цзинаньского и Гуаньчжоуского. В них принимали участие до 50 тыс. военнослужащих сухопутных войск и ВВС, более 6 тыс. транспортных средств. В ходе учений войска преодолели в общей сложности 50 тыс. км. В частности, четыре общевойсковые дивизии совершили марш (по железной дороге, а затем своим ходом) на расстояние 2 тыс. км.

«Куюаэ-2009» явились очевидным развитием учений, проводившихся в 2006 году.

Сценарий учений 2006 года – это подготовка к войне с Россией, причем наступательной, а не оборонительной.

Александр Храмчихин считает, что руководство КНР и командование НОАК в тот период времени (2006–2009 гг.) всерьез рассматривали возможность ведения в обозримом будущем наступательных боевых действий против России и стран Центральной Азии.

Начальник Генерального штаба ВС РФ (июнь 2008 – ноябрь 2012) Макаров заявлял о том, что Россия, проводя эти учения, демонстрирует готовность к изменению военно-политической обстановки в регионе. Под «изменениями», по-видимому, следует понимать переход от декларативного «стратегического партнерства» РФ и КНР к конфронтации.

Основой российской обороноспособности по отношению к КНР является ядерное оружие, в том числе тактическое. Китайский фактор, вероятно, объясняет многие аспекты российского поведения в сфере контроля и сокращения стратегических вооружений.

Именно с китайским фактором, по всей видимости, связаны высказывавшиеся в прошлом министром обороны (март 2001 – февраль 2007) Сергеем Ивановым идеи о выходе России из договора по ракетам средней и малой дальности.

11 февраля 2007 года, выступая на пресс-конференции по завершении 43-й Международной конференции по вопросам политики безопасности, Сергей Иванов подчеркнул, что ракеты средней и малой дальности есть у Индии, Пакистана, КНДР, КНР, Ирана и Израиля: «Эти страны расположены недалеко от наших границ, и не учитывать этого мы не можем. Только две страны не имеют права обладать этими ракетами: Россия и США. Вечно так продолжаться не может».

Китайская угроза является одним из главных факторов, определяющих российскую внешнюю политику и военное строительство.

В 2013 году Василий Кашин озвучил российскую позицию по поводу китайской угрозы.

Понятно, что после 2014 года (резкого ухудшения отношений с Западом и объявленного поворота на Восток) подобные публикации в открытой печати стали невозможны. Но военные угрозы со стороны Китая не исчезли и специалисты, занимающиеся военным планированием, тоже не исчезли.

Поэтому политика Путина и российской политической элиты, направленная на явное подчинение России Китаю, в том числе в военной сфере (что показали последние российско-китайские учения), с большой вероятностью будет вызывать всё большее раздражение и противодействие со стороны военной элиты (высшего офицерства).

Если во внутренней политике главным раздражителем для военной элиты является всевластие и монопольное положение чекистской элиты (ФСБ, ФСО и прочие структуры), то во внешней политике таким раздражителем может стать всё более явное подчинение России Китаю как в экономической, так и в военной сфере.

Среди российского армейского и флотского высшего офицерства (военной элиты) всегда были сильны антикитайские настроения.

Многие из них хорошо помнят (или знают со слов родителей) о боях между советскими и китайскими войсками в районе острова Даманский на реке Уссури в марте 1969 года. Поэтому откровенно прокитайская политика Путина у многих из них явно не вызывает восторг и одобрение.