Эволюция президентских полномочий на постсоветском пространстве: Россия, Грузия, Азербайджан, Казахстан

Екатерина Мишина, к.ю.н., профессор Свободного университета, приглашенный профессор Мичиганского университета в 2012-2016 гг., доцент кафедры конституционного и муниципального права факультета права НИУ-ВШЭ в 2005-2014 гг.

Вот уже третий год, как День российской Конституции перестал быть радостным днем. Это даже не праздник со слезами на глазах – это день поминовения той изначальной Конституции, принятой в 1993 году. Конституции, конечно же, не идеальной и пошитой, как костюм, по французской выкройке для конкретного российского президента, но вместе с тем закреплявшей и принцип разделения властей, и верховенство международного права, и права и свободы человека как наивысшую ценность, и независимость судов и судей. Эта Конституция наделяла российского президента огромными полномочиями, но глава государства, для которого все это и писалось, эти полномочия на уровне конституционного закрепления особо не расширял – именно поэтому эпоха Ельцина именуется периодом «слабого президенциализма». Его преемник пошел по иному пути – пути неуклонного укрепления вертикали власти, квинтэссенцией которого стали конституционные поправки 2020 г. В силу этих поправок ставший практически несменяемым российский президент крепко держит в руках все ветви власти. О разных путях эволюции президентских полномочий в России, Азербайджане и Грузии нижеследующий материал.

Россия: Конституция и президент

Изначальный дизайн Конституции РФ 1993 г. предусматривал сильного президента, что, впрочем, и неудивительно: российская конституционная модель в значительной степени основана на Конституции Пятой республики Франции 1958 года. Конституция Пятой республики стала ответом на сильнейший политический кризис, показавший, что парламентарная модель Четвертой республики не давала возможности эффективно разрешить сложившуюся ситуацию. В начале мая 1958 года лидеры Четвертой республики пришли к выводу о необходимости возвращения во власть генерала Шарля де Голля, лидера Французского сопротивления во время Второй Мировой войны, возглавлявшего первое послевоенное правительство во Франции. Первого июня 1958 года президент Рене Коти, угрожавший подать в отставку, если парламент не одобрит кандидатуру де Голля на пост премьер-министра, предложил генералу сформировать новое правительство. Де Голль согласился с одним условием – разработка новой Конституции.

Конституционный закон от 3 июня 1958 г. [[1]] предоставил правительству де Голля полномочия подготовить проект новой Конституции, чтобы вынести его на референдум, а также закрепил пять основополагающих принципов будущей Конституции:

• всеобщее избирательное право является источником власти. Только всеобщим голосованием или учреждениями, сформированными таким голосованием, образуются законодательная власть и исполнительная власть;
• разделение законодательной и исполнительной власти, с тем чтобы каждая из ветвей власти несла бы ответственность за осуществление своих полномочий;
• ответственность правительства перед парламентом;
• независимость судебной власти, чтобы обеспечивать соблюдение свобод, как они закреплены в преамбуле Конституции 1946 г. и в Декларации прав человека;
• новая Конституция должна включать модель организации взаимоотношений Республики с народами, которые с ней ассоциированы [[2]].

Конституция Пятой республики вошла в историю как классическая конституция ad hoc: она, словно костюм, была пошита под конкретную харизматическую личность — генерала Шарля де Голля. Эту конституцию иногда именуют «цезаристской», ибо она предоставила президенту Франции полномочия, по масштабу сходные с полномочиями древнеримских кесарей. Неудивительно, что именно французскую модель, ориентированную на сильного президента, в итоге и предпочли создатели российской Конституции в 1993 г.

Президент в российской конституционной модели не просто сильная фигура – он главный орган государственной власти. Несмотря на то, что ст. 10 Конституции, устанавливающая, что государственная власть в России осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, не упоминает президента, в ст. 11, перечисляющей органы государственной власти в РФ, фигурируют уже четыре власти [[3]], а в качестве первой упоминается именно президент. Анализ текста Конституции 1993 г. даже в ее изначальном варианте не оставляет сомнений: президент – главный актор и наиважнейший орган государственной власти. При этом президент не является частью системы разделения властей.

Данный вывод отражен и в отечественной правовой доктрине. Этой точки зрения придерживаются многие выдающиеся российские конституционалисты и правоведы. В «Комментарии к Конституции РФ» под редакцией Валерия Зорькина и Леонида Лазарева отмечается: «оставаясь вне пределов традиционно вычленяемых трех ветвей единой государственной власти, […] президент интегрирует российскую государственность, […] он юридически и фактически «присутствует» во всех властях» [[4]].

Академик РАН Владик Нерсесянц еще в 1999 году писал, что установленная Конституцией 1993 г. «система разделения и взаимодействия властей носит в целом асимметричный и несбалансированный характер — с явным перекосом в пользу полномочий президента и его доминирующей роли в решении государственных дел, с очевидными слабостями других ветвей власти в их соотношении с президентской властью. Конституция наделяет президента весьма широким кругом прав, который, по существу, охватывает все сферы и направления организации и осуществления в стране государственной власти» [[5]]. Нерсесянц подчеркнул, что «хотя в соответствии с зафиксированным в ст. 10 Конституции принципом разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную ясно, что президентская власть (вся совокупность конституционных правомочий президента) — это власть именно исполнительная, однако по смыслу ряда других статей Конституции президентская власть как бы выносится за рамки данной классической триады и конструируется в виде некой отдельной (исходной, базовой) власти, возвышающейся над этой стандартной триадой» [[6]].

По мнению правоведа Олега Кутафина, результатом включения в текст Конституции формулировки «президент обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти» [[7]] стало появление особого института президентской власти, который находится над всеми другими ветвями власти [[8]].  Правоведы Михаил Краснов и Илья  Шаблинский отмечают, что «исключив президента РФ из триады ветвей власти, Конституция ставит его над ними» [[9]].

Огромное количество новых полномочий президента появилось благодаря парламенту. В течение более 20 лет посредством принятия ряда федеральных законов президент получал все больше полномочий в сфере исполнительной власти. Правовед Елена Глушко подчеркивает: «вряд ли можно повергнуть сомнению тот факт, что президентские полномочия в сфере исполнительной власти чрезвычайно широки, а по ряду направлений прибрели доминирующий характер» [[10]].

Впечатляющее число новых полномочий предоставили президенту федеральные конституционные законы «О правительстве РФ» 1997 г., «О чрезвычайном положении» 2001 г., «О военном положении» 2002 г., а также федеральные законы «О внешней разведке» 1996 г., «О противодействии терроризму» 2006 г. и др. В сфере государственной службы президент получил особенно широкие полномочия. Глушко отмечает, что полномочия президента в этой сфере имеют тенденцию к неуклонному расширению и «фактически президент признан главным “патроном” госслужбы в России» [[11]]. Помимо этого, в ряде федеральных законов были установлены новые полномочия президента в сфере экономики, внешней торговли, управлении социальной сферой и т.п. Примечательно, что ряд новых полномочий президента непосредственно закрепляется в указах [[12]].

Все более широкое, панорамное и при этом общеобязательное видение ряда конституционно-правовых вопросов дают акты Конституционного суда. В первую очередь, это касается объема полномочий президента, изначально предусмотренных Конституцией.  В постановлении № 10 -П от 31 июля 1995 г.  Конституционный суд четко установил следующее: Конституция определяет, что президент действует в определенном Конституцией порядке. Для случаев же, когда этот порядок не детализирован, а также в отношении полномочий, не перечисленных в статьях 83-89 Конституции, их общие рамки определяются принципом разделения властей и требованием статьи 90 (часть 3) Конституции, согласно которому указы и распоряжения президента не должны противоречить Конституции и законам РФ [[13]]. Данное постановление – это не что иное, как подтверждение наличия широких подразумеваемых полномочий президента.

После этого Конституционный суд еще неоднократно подкладывал добавку в президентскую тарелку. Постановление № 11-П от 30 апреля 1996 расширило нормотворческую функцию главы государства. В этом акте КС постановил, что, поскольку в качестве гаранта Конституции  президент обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти, не противоречит Конституции издание им указов, восполняющих пробелы в правовом регулировании по вопросам, требующим законодательного решения, при условии, что такие указы не противоречат Конституции РФ и федеральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих законодательных актов.

В постановлении № 28-П от 11 декабря 1998 года Конституционный суд предоставил президенту право «продавливать» своего кандидата на пост председателя правительства. После трехкратного отклонения представленных президентом кандидатур председателя правительства – независимо от того, представлялся ли каждый раз новый кандидат либо один и тот же кандидат дважды или трижды, – Государственная Дума подлежит роспуску.

Еще одно полномочие, которое президент вправе реализовать при наличии фактора «ленивого парламента», главе государства предоставило постановление КС № 9-П от 25 июня 2001 г., согласно которому в случае, когда предметом регулирования является полномочие, относящееся, по существу, к сфере функционирования исполнительной власти и ее органов, а федеральный законодатель на протяжении длительного времени не внес необходимых корректив в соответствующие законодательные акты, президент в осуществление предусмотренного Конституцией РФ полномочия по обеспечению согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти и в целях исполнения возложенной на него обязанности по охране прав и свобод человека и гражданина был вправе предпринять правовое регулирование указом – при условии, что действие такого указа во времени ограничивается моментом вступления в силу соответствующего законодательного акта.

Конституционный суд также помог раскрыть волшебную силу части 3 ст. 80 Конституции, согласно которой президент определяет основные положения внутренней и внешней политики государства. Это весьма специфическая норма, слабо согласующаяся с принципом разделения властей, которая, к сожалению, перекочевала из советских конституций в конституцию постсоветскую. Появилась она уже в первой советской конституции – Конституции РСФСР 1918 г. Согласно ее ст. 49 (б), общее руководство всей внешней и внутренней политикой относилось к ведению Всероссийского съезда Советов и Всероссийского центрального исполнительного  комитета (ВЦИК) Советов, равно как и все иные вопросы общегосударственного значения. Напомню, что, согласно Конституции 1918 года, Всероссийский съезд Советов являлся  высшей властью РСФСР, а ВЦИК Советов был высшим законодательным, распорядительным и контролирующим органом РСФСР и в период между съездами являлся высшей властью республики.

В Конституции СССР 1977 г. линию внутренней и внешней политики определяла Коммунистическая партия. В конце 1980-х после принятия поправок к Конституции РСФСР 1978 г. определение внутренней и внешней политики РСФСР было отнесено к исключительной компетенции Съезда народных депутатов РСФСР, высшего органа государственной власти страны [[14]]. Норма из советских конституций пережила Советский Союз и после принятия новой Конституции РФ определение основных направлений внутренней и внешней политики стало полномочием главы государства.

Краснов и Шаблинский отмечают, что одной из сущностных черт советского типа было доктринальное признание необходимости полновластия Советов в противовес идее разделения властей и оценивают данное президентское полномочие как мину замедленного действия, в результате чего конституционная конструкция власти оказалась лишенной баланса и возник существенный перевес в пользу президентской власти [[15]]. Конституционный суд, однако, дисбаланса не увидел и, напротив, подчеркнул вытекающую из Конституции обязательность основных направлений внутренней и внешней политики государства – сначала для правительства  (в постановлении от 11 декабря 1998 г. № 28-П), а затем для всех органов публичной власти (в постановлении от 29 ноября 2006 г. № 9-П).

Бывшие советские республики: разные траектории

Российское конституционное положение, наделяющее президента полномочиями определять основные направления внутренней и внешней политики, обрело вполне ожиданную популярность на постсоветском пространстве, и некоторые бывшие союзные республики, ориентированные на конституционную модель с сильной президентской фигурой, включили аналогичную норму в свои конституции (Конституция Кыргызстана 1993 г., Конституция Казахстана 1995 г. и др.).  В изначальной редакции Конституции Грузии 1995 г. в ст. 69, часть 2, тоже была такая норма: «президент Грузии определяет и направляет внутреннюю и внешнюю политику государства».  Казалось бы, наличие данного полномочия, создающего основания для усиления личной власти президента, автоматически означало, что главы этих государств неизбежно подвергнутся соблазнам нарастающего авторитаризма. Но дальнейшее конституционное развитие показало, что никакой неизбежности нет. В 2010 году, после революционных апрельских событий, была принята новая Конституция Кыргызстана, установившая форму правления с гораздо более сильным парламентом (Жогорку Кенеш) и существенно более слабым президентом. К сожалению, этот оазис парламентаризма в Средней Азии не просуществовал и десяти лет. На конституционном референдуме 11 апреля 2021 года были приняты поправки к Конституции, вернувшие Кыргызстан в эпоху сильного президенциализма. Пятого мая 2021 г. президент Садыр Жапаров подписал новую редакцию Конституции страны.

Грузия

В Грузии события развивались по-другому. В 2010 году была проведена конституционная реформа, лейтмотивом которой стало ограничение власти президента и существенное усиление полномочий премьер-министра и правительства. Правительство стало высшим органом исполнительной ветви власти, который определяет внутреннюю и внешнюю политику государства; оно более не было подотчетно президенту, только парламенту. Для назначения и освобождения от должности членов правительства премьер-министру более не требовались согласие президента. Президент как глава государства сохранил полномочия верховного главнокомандующего, гаранта национальной независимости и единства страны, представителя страны в международных отношениях. Был также введен институт контрасигнатуры, а президенту было запрещено занимать должности в политических партиях.

26 сентября 2017 года в Грузии состоялся новый виток конституционных преобразований, в результате которых произошло заметное усиление парламента, и теперь именно он определяет основные направления внутренней и внешней политики страны. Смешанная избирательная система была отменена. Обе палаты грузинского парламента (Совет Республики и Сенат) отныне избираются по пропорциональной системе. В главе о президенте главным изменением стала отмена прямых выборов. Президента Грузии отныне избирает избирательная коллегия. Одно и то же лицо может быть избрано пре­зи­де­нтом Грузии то­лько два­жды.

Азербайджан

Но есть и другие примеры, когда постсоветские государства неуклонно следуют по пути усиления полномочий президента. Очень впечатляюще выглядит процесс конституционных преобразований в Азербайджане. Сначала в 2009 году был нанесен мощный удар по сменяемости власти. Ключевым изменением, внесенным в 2009 г. в Конституцию Азербайджана 1995 г., стало снятие ограничения, ранее установленного ст. 101, согласно которой никто не может быть избран президентом Азербайджанской Республики повторно свыше двух раз. Новая редакция данной конституционной нормы позволяет действующему президенту баллотироваться на следующий срок неограниченное количество раз.

Эта поправка вызвала крайне негативную реакцию Венецианской Комиссии, которая отметила в своем заключении, что «краеугольным камнем правового государства является разделение властей. В стране с формой правления в виде президентской (а иногда полупрезидентской) республики существует тенденция концентрации властных полномочий в руках президента, в то время как соответствующие полномочия законодательной и судебной ветвей власти существенно слабее. Следовательно, регулярная смена режима посредством выборов является надлежащим способом предотвращения чрезмерной концентрации власти в руках президента» [[16]]. Венецианская комиссия отметила также, что Азербайджан, конституция которого устанавливает форму правления в виде президентской республики, несомненно является страной, где президент сконцентрировал в своих руках весьма широкие полномочия, при этом система сдержек и противовесов представлена в крайне ограниченном формате. Следовательно, было совершенно логично, что изначальная редакция Конституции Азербайджана устанавливала ограничение в виде двух президентских сроков [[17]].

В сентябре 2016 г. в Азербайджане состоялся конституционный референдум, в ходе которого был принят ряд поправок к Конституции, в том числе и следующие:

• увеличен срок полномочий президента с пяти до семи лет [[18]];
• президент может объявить внеочередные выборы президента Азербайджана;
• исключено положение о том, что президентом Азербайджана может быть избран гражданин страны не моложе 35 лет;
• вводятся должности первого вице-президента и вице-президентов Азербайджана, назначаемых и освобождаемых от должности президентом;
• Граждане страны, обладающие избирательным правом, имеющие высшее образование и не имеющие обязательств перед другими государствами могут быть назначены на эти должности [[19]].
• Вице-президенты Азербайджана обладают личной неприкосновенностью. Они не могут быть подвергнуты задержанию за исключением случаев поимки на месте преступления, не подлежат административной ответственности, не могут быть подвергнуты обыску и личному досмотру. Вице-президент, пойманный на месте преступления, может быть задержан; орган, осуществивший задержание, должен незамедлительно проинформировать генпрокурора. Иммунитет вице-президента может быть прекращен только президентом на основании представления генерального прокурора [[20]].
• В случае досрочного ухода президента с должности до избрания нового главы государства его полномочия, в соответствии с предлагаемыми поправками, будут передаваться не премьер-министру, как это предполагалось в предыдущем конституционном дизайне, а перейдут первому вице-президенту [[21]].
• Президент Азербайджанской Республики может делегировать право заключения межгосударственных и межправительственных международных договоров вице-президенту, членам кабинета министров и установленным президентом Азербайджанской Республики иным лицам [[22]].
• Наделение президента правом роспуска Милли Меджлиса (национального собрания Азербайджана), если в течение одного года тот же самый созыв Милли Меджлис выносит вотум недоверия кабинету министров, либо дважды не одобряет внесенные президентом кандидатуры членов Конституционного суда, Верховного суда, и Совета Центрального банка в количестве, необходимом для функционирования этих органов, а также если он неспособен выполнять свои функции в случаях, предусмотренных Конституцией, президент распускает Милли Мажлис [[23]].  

Казахстан

В 2022 году пересмотр положений Конституции 1995 г. был проведен в Казахстане. Одобренный 5 июня 2022 г. на республиканском референдуме закон о внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан[24] содержит более 50 поправок, затрагивающих почти третью часть текста Основного закона страны. В отличие от более ранних изменений Конституции Казахстана, неуклонно расширявших полномочия главы государства, вектор перемен 2022 года, напротив, направлен в сторону ограничения полномочий президента республики.

• Ст. 43 устанавливает, что на период осуществления своих полномочий президент Республики Казахстан (РК) не должен состоять в политической партии. Весьма примечателен еще один новый конституционный запрет: близкие родственники президента не вправе занимать должности политических государственных служащих, руководителей субъектов квазигосударственного сектора. Новая редакция ст. 50 ограничивает полномочия президента по формированию верхней палаты парламента.
• Поправки 2022 года упразднили конституционное закрепление статуса и полномочий первого президента Казахстана; п. 4 ст. 46 исключен из текста Основного закона. В частности, первый президент РК более не является пожизненным членом национального органа конституционной юстиции ex officio.
• Обновленная Конституция Казахстана устанавливает безоговорочный запрет смертной казни[25].
• Функцию конституционного контроля отныне будет осуществлять Конституционный суд (ст. 71) взамен подлежащего упразднению Конституционного совета.
• Статья 83-1 закрепляет на конституционном уровне статус омбудсмена – уполномоченного по правам человека в Республике Казахстан. Уполномоченный по правам человека содействует восстановлению нарушенных прав и свобод человека и гражданина, способствует продвижению прав и свобод человека и гражданина, при осуществлении своих полномочий независим и неподотчетен государственным органам и должностным лицам.

К сожалению, изменения 2022 г. не затронули весьма неудачное конституционное закрепление оснований для отрешения от должности президента страны – только в случае государственной измены. Сохранилось за президентом столь популярное на постсоветском пространстве и столь разрушительное для принципа разделения властей полномочие обращаться с ежегодным посланием к народу Казахстана о положении в стране и определять основные направления внутренней и внешней политики Республики (ст. 40, ч. 1).

Международная оценка

Совет Европы охарактеризовал конституционный референдум в Азербайджане как удар по демократическому развитию страны. Докладчик Совета Европы по Азербайджану Штефан Шеннбах весьма негативно оценил тот факт, что о референдуме сообщили незадолго до его проведения. «Еще в июне ни президент страны, ни другие представители правительства ни словом не упомянули планирующийся референдум, – заявил Шеннбах. – Когда на референдум выносятся вопросы такого значения, необходимо предоставить больше времени для дискуссий в стране» [[26]].

Венецианская комиссия в предварительном заключении от 20 сентября 2016 г. подвергла критике вынесенные на референдум 26 сентября поправки в конституцию Азербайджана. По мнению комиссии, предлагаемые поправки нарушают баланс между ветвями власти. «Новые полномочия президента, введенные проектом поправок, беспрецедентны даже в сравнительной перспективе: они снижают его политическую подотчетность и еще больше ослабляют парламент. Венецианская комиссия выражает особую обеспокоенность введением должности неизбираемых вице-президентов, которые могут в определенный момент управлять страной и даже полномочием президента объявлять досрочные президентские выборы по собственному усмотрению» [[27]].

Эксперты Венецианской комиссии считают, что увеличение президентского срока до семи лет еще более усилит исполнительную власть в стране. Полномочия же по роспуску парламента, по мнению комиссии, ограничит независимость парламента и судебной системы, поскольку именно парламент утверждает судей. Комиссия также отметила, что слишком мало времени было отведено на подготовку референдума, а поправки не обсуждались в парламенте и среди общественности.

Поправки к Конституции России 2020 г. тоже не остались за пределами внимания Венецианской комиссии – правда, к сожалению, не все. В заключении от 18 июня 2020 г. Венецианская комиссия проанализировала следующие изменения:

• решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров РФ в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в России;
• на конституционном уровне закрепляется полномочие Конституционного cуда разрешать вопрос о возможности исполнения решений межгосударственных органов, если такие решения противоречат Конституции РФ (п. 10) [[28]]. 

Неоднократно отметив важность исполнения решений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) для эффективности системы, установленной Европейской конвенцией, Венецианская комиссия подчеркнула, что исполнение решений ЕСПЧ является ключевым обязательством стран-участниц Конвенции. Комиссия акцентировала важную роль, отведенную национальным судам в процессе эффективного исполнения решений ЕСПЧ, равно как и тот факт, что, присоединившись к Конвенции, страны-участницы прямо выразили согласие с компетенцией ЕСПЧ не только применять, но и толковать Конвенцию. При этом Венецианская комиссия признала, что в процессе обеспечения исполнения таких решений совершенно легитимное верховенство конституции может обернуться сложной для разрешения проблемой. Некоторые государства в результате сочли необходимым инициировать процесс конституционной реформы и нашли надлежащее решение этого вопроса (п. 56)

Венецианская комиссия подчеркнула отсутствие выбора в вопросе исполнения решений Страсбургского суда: они имеют обязательный характер.  При этом в странах, конституции которых имеют приоритет перед Европейской Конвенцией, существует возможность, что конституционный суд обнаружит противоречие между конституцией и толкованием конкретного положения Конвенции, данного ЕСПЧ. Такой вывод не освобождает данную страну от обязательства исполнять решение, вынесенное против нее, и не означает автоматическое завершение вопроса об исполнении данного решения ЕСПЧ.  Компромисс вполне может быть найден в ходе диалога между ЕСПЧ и национальными судами. В наиболее сложных случаях, на повестку дня может быть внесен вопрос об изменении Конституции.

Весьма почтительно отозвавшись о Конституционном суде России, Венецианская комиссия выразила озабоченность предусмотренным в поправках новым правом президента инициировать прекращение полномочий судей КС в Совете Федерации. Отметив, что само по себе право исполнительной власти инициировать процедуру отстранения судей не является проблематичным, если сам процесс отстранения имеет судебный характер, комиссия подчеркнула, что введение такого полномочия в существующем контексте с учетом отсутствия регулирования процедуры отстранения в Конституции увеличит возможность воздействия исполнительной власти на КС (п.60). Помимо этого, право Совета Федерации прекращать полномочия судей КС по представлению президента делает Конституционный суд уязвимым в плане политического давления.

Венецианская Комиссия и раньше отмечала, что установленное в 2015 году право КС принимать решение о невозможности исполнения решения ЕСПЧ противоречит обязательствам РФ по Европейской конвенции. Сейчас Комиссия крайне обеспокоена конституционным закреплением этого полномочия КС. Она также озабочена тем, что поправки расширяют полномочия КС выносить решения о невозможности исполнения решений межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров РФ в их истолковании, противоречащем Конституции России. Особый акцент сделан на том, что предлагаемые поправки используют понятие «противоречие Конституции РФ», которое является чрезмерно широким, в особенности в сравнении с изначальной редакцией ст. 79: «не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации».

Итог в целом неутешительный: в ряде постсоветских государств, изначально выбравших конституционную модель с сильной президентской властью, очевидна тенденция неуклонного дальнейшего роста президентских полномочий. После 10 лет периода резкого усиления полномочий парламента к сильному президенциализму возвращается Кыргызстан. Россия и Азербайджан с этого пути и не сворачивали. Поэтому особенно вдохновляющими выглядят преобразования в Грузии, последовательно ориентированные на усиление парламента и сокращение полномочий президента.

---

[1] Текст конституционного закона  от 3 июня 1958 г. доступен здесь –  https://www.concourt.am/armenian/legal_resources/world_constitutions/constit/france/france-r.htm

[2] Там же.

[3] Это отмечал академик РАН профессор Владик Нерсесянц в коллективном труде «Проблемы общей теории государства и права» (Москва: «Норма», 1999 г.).

[4] «Комментарий к ст. 80 Конституции РФ 1993 г.» / Под редакцией В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. Текст доступен здесь: https://kommentarii.org/konstitutc/index.html

[5] Проблемы общей теории государства и права / Под редакцией В.С. Нерсесянца. Москва: «Норма», 1999 г., сс. 688 -690.

[6] Указ. соч., с. 689.

[7] Ч.2 ст. 80 Конституции РФ 1993 г. в изначальной редакции.

[8] Подробнее см.: Кутафин, О.Е. «Российский конституционализм». Москва: «Норма», 2008 г.

[9] Подробнее см. Краснов, М.А., Шаблинский, И.Г. «Российская система власти: треугольник с одним углом» Москва: Институт права и публичной политики, 2008 г.

[10] Глушко, Е.К. «Полномочия президента Российской Федерации в сфере исполнительной власти» / Cборник  «Исполнительная власть: проблемы организации и деятельности». Москва, 2006 г., с. 21.

[11] Указ. соч., с. 35.

[12] Указ. соч., с. 43.

[13] Постановление № 10 -П от 31 июля 1995 г., ч. 4.

[14] Ст. 104 Конституции РСФСР 1978 г.

[15] Подробнее см.: Краснов, М.А., Шаблинский, И.Г. «Российская система власти: треугольник с одним углом» Москва: Институт права и публичной политики, 2008 г.

[16] Opinion on the Draft Amendments to the Constitution of the republic of Azerbaijan (adopted by the Venice Commission on March 13-14, 2009), p. 10.

[17] Ibid, p. 13.

[18] Статья 101 ч. 1 Конституции Азербайджана.  Текст конституции с изменениями доступен здесь: http://continentonline.com/Document/?doc_id=30420395&doc_id2=30420395#activate_doc=2&pos=18;-88.33332824707031&pos2=631;-78.33332824707031

[19] Ст. 103-1 Конституции Азербайджана 1995 г.

[20] Там же, ст. 106-1.

[21] Там же, ст. 105.

[22] Там же, ст. 110-1.

[23] Там же, ст. 98-1.

[24] Закон Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан» (принят на республиканском референдуме 05.06.22 года, официальное сообщение о результатах опубликовано 08.06.2022 г.). URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=39894735&pos=1;-8#pos=1;-8

[25] Там же, ст. 15. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=39894735&doc_id2=1005029#pos=3;-88.33332824707031&pos2=59;-96.33332824707031

[26] Мищенко, О. В Азербайджане прошел референдум об изменениях конституции // Deutsche Welle, 26 сентября 2016 г. URL: https://www.dw.com/ru/в-азербайджане-прошел-референдум-об-изменениях-конституции/a-35887567  

[27] Point 86 of the Preliminary Opinion of the Venice Commission of 20 September 2016 on the Draft Modifications to the Constitution of Azerbaijan submitted to the Referendum of 26 September 2016. URL:  https://www.venice.coe.int/webforms/documents/default.aspx?pdffile=CDL-PI(2016)010-e

[28] Текст заключения Венецианской Комиссии доступен здесь: https://www.venice.coe.int/webforms/documents/?pdf=CDL-AD(2020)009-e