Выбора нет, но нельзя ничего не делать

Два раза в год – в сентябре и марте – в России проходят «единые дни голосования»; на эти даты назначаются все очередные выборы местного и регионального уровня. Каждые полгода мы видим, как постепенно вносятся новые изменения в избирательное законодательства и закрепляются новые механизмы получения необходимых властям результатов. Несмотря на административное и политическое давление, активисты, находящиеся в России, продолжают попытки политического участия – в том числе, в качестве кандидатов и наблюдателей. Это важный и – иногда – отчаянный способ показать, что они не сдаются.

Голосование, завершившееся 8 сентября 2024 года, стало итогом 4135 избирательных кампаний. Среди них довыборы депутатов Госдумы в трёх округах, выборы губернаторов в 21 регионе, выборы депутатов 13 региональных парламентов, 20 городских дум, двух мэров региональных столиц и многочисленных муниципальных советов, включая 111 петербургских муниципалитетов.

В большинстве регионов (49) голосование продлилось три дня, два дня голосовали в 13 регионах, только один день, 8 сентября, выборы проходили в 21 регионе. В ряде регионов, включая оккупированные территории Украины, было и досрочное голосование с 28 августа по 5 сентября 2024. Досрочное голосование на этих выборах объяснялось обеспечением безопасности граждан, а многодневное – впервые введённое летом 2020 года во время пандемии, – удобством граждан. И то, и другое даёт комиссиям бесконтрольный доступ к использованным бюллетеням в ночное время и существенно затрудняет наблюдение.

Итоги голосования не стали неожиданными: мы увидели продолжение подавления гражданского участия в политике, дальнейшую монополизацию власти и создание иллюзии сплочения граждан вокруг президента и партии власти.

На прямых выборах глав региона предсказуемо победили 13 действующих губернаторов и 8 исполняющих обязанности.

По официальным данным, худший результат в Санкт-Петербурге у А. Беглова (59,8% голосов при явке 37,76% избирателей), наименьшая явка – 32,88% – в Хабаровском крае. Курская область, где часть районов под контролем украинской армии, официально стала одним из лидеров по явке — 61,56%.

Тем не менее прошедшие выборы — хороший материал для экспертного анализа процессов в российском государстве и обществе. Мы разберём ход избирательных кампаний и их результаты через призму четырёх тем:

• Выборы и война
• Снижение конкуренции и административный отсев кандидатов
• Фальсификации и манипуляции с результатами
• Разгром института наблюдения

Выборы и война

За пределами России мы можем свободно говорить о прямом и косвенном влиянии военной агрессии РФ против Украины на жизнь страны, в том числе и на прошедшие выборы. 

1. Выборы в незаконно оккупированном Крыму

По официальным российским данным, в Крыму около 1,5 млн избирателей. Среди них украинцы, которым после 2014 года принудительно выдали российские паспорта, переселенцы с украинских территорий, оккупированных после февраля 2022 года, которые временно проживают в Крыму, и россияне, переселившиеся на полуостров за последние десять лет. Голосование проходит на 1317 участках, включая участки в больницах и следственном изоляторе.

Проголосовать можно и онлайн — через сервис «Госуслуги» или рядом с домом, при помощи механизма «Мобильный избиратель»: около 150 передвижных участков открыли в населённых пунктах со сложным рельефом и там, где нет подходящих помещений для голосования или есть проблемы с транспортом.

Как сообщает «Радио Свобода», для крымских военнослужащих российской армии, участвующих в агрессии против Украины, образовали четыре экстерриториальных участка рядом с линией фронта. Выборы в Севастополе начались досрочно 28 августа. По данным украинского Центра национального сопротивления, российские власти искусственно повышают явку на выборах при помощи находящихся в Крыму силовиков. Контролировать выборный процесс на выездных участках и онлайн практически невозможно, что ставит под вопрос результаты и без того незаконного голосования.

Таким образом, мы можем наблюдать, как Россия продолжает привносить на украинскую территорию порочные практики манипулирования голосами и вовлекать в них граждан оккупированного региона.

2. Голосование на территории незаконно оккупированных Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей Украины

До 2023 года голосование на выборах регионального уровня было возможно только в границах субъекта федерации. Житель Санкт-Петербурга или Самарской области не мог проголосовать за губернатора своего региона, находясь в Москве или Владивостоке

В ходе единого дня голосования 2023 г. впервые был введён механизм экстерриториальных участков. Тогда возможностью проголосовать воспользовались жители аннексированных регионов: в Донецкой и Запорожской области с 31 августа шло досрочное голосование жителей труднодоступных районов и территорий близ линии боевого соприкосновения, в Луганской и Херсонской областях оно проходило с 2 сентября. С 1 по 4 сентября на 328 экстерриториальных избирательных участках, организованных в 81 «старом» регионе РФ, могли проголосовать вынужденные переселенцы из новых субъектов, писали «Ведомости». Одновременно на этих территориях были созданы экстерриториальные участки для голосования жителей других регионов РФ — например, участников боевых действий.

Осенью 2024 года об организации экстерриториальных участков на оккупированных территориях сообщили избирательные комиссии Кемеровской, Курганской, Мурманской, Липецкой областей, Хабаровского и Ставропольского краёв, Республики Тыва и Санкт-Петербурга. Что интересно, санкт-петербургский избирком сообщает лишь о двух избирательных участках в Мариуполе, которые предназначены для жителей Петербурга, занятых восстановлением города, и полицейских, несущих там службу. Однако из публикаций главы СПбИК следует, что «военнослужащие, находящиеся в зоне проведения СВО, принимают участие в голосовании на выборах Губернатора Санкт-Петербурга. Экстерриториальные избирательные участки открыты в воинских частях на территориях Донецкой и Луганской Народных Республик, Запорожской и Херсонской области». Это может означать, что помимо открытых постановлений избирательной комиссии есть ещё и засекреченные. 

Организация таких экстерриториальных участков проходит в закрытом режиме, без доступа наблюдателей. Неизвестны принципы формирования списков участников голосования, доступ избирателей к информации о выборах и возможность свободного волеизъявления ограничены. Вдобавок это очень сложный процесс: экстерриториальные участки прикреплены к территориальным избирательным комиссиям регионов; члены избиркомов говорят о трудностях с физической доставкой бюллетеней с оккупированных территорий, а данные, которые нельзя верифицировать, передавались в день голосования электронно и суммировались с голосами жителей, голосовавших в своём регионе. 

Таким образом, голоса с экстерриториальных участков искажают данные о явке и волеизъявлении избирателей, становясь ещё одним инструментом манипуляций – осуществляемым на незаконно оккупированной территории Украины, а региональные избирательные комиссии вовлечены в организацию голосований, противоречащих международному праву. 

3. Выборы в Курской области, частично находящейся под контролем ВСУ

Принципиально новая ситуация сложилась на территории Курской области, где несколько районов находятся под контролем вооружённых сил Украины и введён режим контртеррористической операции. В зону эвакуации и отселения попали восемь районов Курской области. Избирательная комиссия региона приняла решение о переносе местных выборов в 7 из 33 муниципалитетов, однако выборы губернатора переносить не стала. 28 августа началось досрочное голосование, которое продлилось 12 дней. Применялось и дистанционное электронное голосования (ДЭГ). 

По официальной версии, несмотря на активные боевые действия, потерю территории и вынужденную эвакуацию примерно 15% населения региона, явка на этих выборах была почти на 50% выше, чем на губернаторских выборах 2019 года (более 60% против 41,56%). 100-процентную явку показали экстерриториальные участки, которые были образованы в регионах России, куда уехали жители приграничных районов Курской области. 

Математический анализ, проведённый движением «Голос», показывает серьёзные вбросы за губернатора и завышение явки. Власти же пытается сохранить лицо и показать, что любые события, происходящие на фронте, консолидируют население: «У нас всегда так: беда, опасность, люди сплачиваются. В данном случае люди показали, что их не запугать никаким шантажом, никакими психологическими атаками, снарядами», – сказала глава ЦИК Элла Памфилова в ходе брифинга 7 сентября. «Несмотря на то что враги пытались запугать курян, внести хаос в наше сознание, им не удалось, потому что мы перед лицом угрозы объединились как никогда», – заявила депутатка Госдумы Екатерина Харченко.

Мы видим, что российские власти стараются во что бы то ни стало продемонстрировать, что население поддерживает войну — даже несмотря на территориальные потери и материальный ущерб. Картина всеобщей поддержки власти в приграничных территориях — важный инструмент внутренней пропаганды.

4. Выдвижение в региональные и муниципальные органы власти участников «СВО»

В обращении к Федеральному собранию (а по сути, в предвыборной речи) 29 февраля 2024 президент Владимир Путин заявил, что «участники специальной военной операции, труженики и воины, должны считаться элитой России, участвовать в её управлении и крупнейших проектах». Можно было предположить, что участников войны начнут привлекать и к участию в выборах местного самоуправления и региональных органов власти. Так и вышло.

В региональных выборах разного уровня от «Единой России» выдвигались 380 участников войны, 308 из них получат мандаты, сообщил врио секретаря генсовета партии Владимир Якушев; основном это офицеры 30-50 лет, которые были связаны с военной подготовкой и военной службой до февраля 2022 года.

Посмотрим на нескольких победителей. В Салехарде в гордуму прошёл руководитель ямальского отделения «Ассоциации боевых действий» Юрий Новопольцев, в Ноябрьске на выборах победил начальник караула отряда охраны филиала «Газпрома» Игорь Пронин. Как пишет Ura.ru, оба —  ветераны боевых действий на Украине. В Рязанскую облдуму по округу №12 избрался участник СВО Роман Иголкин, пишет «Рзн.инфо» со ссылкой на местный избирком. В Кировской области участник военной операции Артём Заболотских победил на выборах главы Подосиновского района, передает издание «Вятка-на-Сети». На довыборах в гордуму Нижнего Новгорода по одномандатному округу №30 лидировал боец СВО, выпускник программы «Время героев» полковник Евгений Чинцов, сообщает ГТРК «Нижний Новгород».

Внедрение силовиков в гражданские структуры местного самоуправления должно повысить лояльность военных и показать им перспективу встраивания в жизнь после оставления службы, плюс усилить контроль на местах.

5. Антивоенные кандидаты и акции

По данным ассоциации «Депутаты мирной России», в вынужденной эмиграции находится более 150 бывших и действующих депутатов с антивоенной позицией. Число активистов, которые могли бы продвигать антивоенную повестку в рамках предвыборных кампаний, но покинули страну, в десятки раз больше. Неудивительно, что в условиях военной цензуры и репрессий тема войны не стала центральной на прошедших выборах. 

Партия «Яблоко», которая пыталось вести кампанию под лозунгом «За мир и свободу» и скромной припиской «за соглашение о прекращении огня», выдвинула 301 кандидата, большинство из них не было зарегистрировано или было снято. 9 из 59 кандидатов от «‎‎Яблока», которым удалось зарегистрироваться, были избраны в советы муниципальных образований в Псковской (7), Рязанской (1) и Новгородской (1) областях. За успехом «Яблока» в Псковской области последовали политические репрессии в отношении регионального лидера партии Льва Шлосберга: 2 октября у него был проведен обыск в рамках уголовного дела о несоблюдении закона об иностранных агентах. 

Большинство избирательных кампаний на муниципальном уровне опирались на местную повестку и коммунальные проблемы. Единственной значимой антивоенной кампанией стало выдвижение в качестве кандидата в губернаторы Санкт-Петербурга блокадницы Людмилы Васильевой. Открытая и чётко сформулированная антивоенная позиция привлекла множество сторонников и нашла отклик в независимых медиа и социальных сетях. Несколько тысяч петербуржцев пришли поставить подпись за выдвижение кандидатки, но этих усилий было недостаточно для преодоления формальных барьеров по регистрации на выборы. Для прохождения так называемого «муниципального фильтра» необходимо забрать подписи 10% действующих муниципальных депутатов. Многие независимые муниципальные депутаты не смогли поставить подпись, т.к. были незаконно лишены мандата, находясь в эмиграции. Находящиеся в Петербурге действующие депутаты часто объясняли свой отказ страхом преследования. 

Для многих граждан голосование само по себе было возможностью выразить протест. Самый громкий случай произошёл также в Санкт-Петербурге: наблюдательницу Марину Попову задержали и доставили в отдел полиции за надпись «Нет войне» в бюллетене. Полиция составила протокол по статье о «мелком хулиганстве» и о «дискредитации армии»: якобы Попова своей надписью, сделанной крупными буквами и ярко-синими чернилами, нарушала общественный порядок. Её оштрафовали на 30 тысяч рублей и отправили под арест на пять суток.

Снижение конкуренции и административный отсев кандидатов

Институт выборов в России годами разрушается и под административным давлением, и на законодательном уровне. Политические активисты, независимые кандидаты и депутаты, наблюдательское сообщество подвергается репрессиям. 

В 2024 году избирательных прав лишили тех, кого государство зачислило в реестры «иностранных агентов», «экстремистов» и «террористов»: среди них действующие депутаты, учёные, общественные деятели, журналисты, просто активные люди. Им нельзя быть доверенными лицами и уполномоченными представителями кандидатов и избирательных объединений, наблюдателями (запрет на членство в избирательных комиссиях для «иностранных агентов» был установлен ранее). 

Из-за этой узаконенной дискриминации и возбуждения уголовных дел против оппозиции выборы 2024 года установили антирекорды по числу желающих принять в них участие. Партии стали вести себя ещё более осторожно, фактически согласовывая значимые выдвижения кандидатов с федеральной и/или региональными администрациями и отказываясь от борьбы на территориях, где позиции представителей власти не столь прочны.

«Голос» сообщает, что показатели выдвижения кандидатов в губернаторы по сравнению с 2019 годом снизились почти в 1,5 раза. На выборах депутатов региональных парламентов было выдвинуто в среднем 6,3 партийных списка на регион — самый низкий показатель с партийной реформы 2012 года. В одномандатных округах партии, не имеющие льгот, выдвинули в четыре раза меньше кандидатов, чем было мандатов в региональных парламентах. А самовыдвиженцев оказалось вдвое меньше, чем мандатов. 

Муниципальный фильтр остаётся непреодолимым барьером для кандидатов, которые могут создать хоть какую-то угрозу (не только электоральную, но и медийную, репутационную) административным выдвиженцам; оппозиционные кандидаты должны выглядеть несоизмеримо слабее, чем административные. Как следствие, КПРФ на стадии регистрации потеряла пять человек, эсеры — три, а «Новые люди» просто не стали выдвигать своих кандидатов в 11 регионах из 21. Опыт Санкт-Петербурга, где все подписи за зарегистрированных кандидатов в губернаторы были собраны за два дня, показывает, что фильтр проходится только при прямой административной поддержке. 

Лишь уровень местного самоуправления ещё сохраняет элементы реальной политической борьбы, хотя и здесь конкуренция произвольно ограничивается. Плюс к этому во многих регионах проводится муниципальная реформа, направленная на полную ликвидацию поселенческого уровня МСУ — возможности граждан принимать участие в самоуправлении сокращаются.

Фальсификации и манипуляции с результатами выборов

Фальсификации, подтасовки и корректировки итогов голосования давно стали общим местом на российских выборах. Провластные кандидаты защищены от конкурентов, протестные граждане демотивированы, остаётся только привести на участки «своих» избирателей и продемонстрировать запланированные показатели. Однако массовые отказы в регистрации независимым кандидатам и слабое освещение предвыборных кампаний, за исключением кандидатов «партии власти», сработали на снижение явки. Власти пришлось предпринимать дополнительные усилия, чтобы явка и результаты выглядели пристойно. 

Во всех регионах были установлены целевые показатели явки и проценты для партий/кандидатов-победителей. Например, в некоторых районах Санкт-Петербурга наблюдатели обнаружили практически идентичные результаты голосования на десятках избирательных участков: избиркомы буквально восприняли целевые показатели, спущенные из администрации города.

Чтоб обеспечить явку, на выборы стандартно сгоняли бюджетников и сотрудников крупных предприятий к голосованию, применялось создание дополнительных участков, в т.ч. экстерриториальных, надомное и многодневное голосование. 

Отдельного упоминания заслуживает дистанционное электронное голосование, или ДЭГ. По России без Москвы электронно проголосовали 827 000 россиян, отчиталось Минцифры. Средняя «электронная» явка оказалась 90% — то есть проголосовало 90, а по отдельным регионам 95% зарегистрировавшихся заранее избирателей. В Москве ДЭГ доминировал: по официальным данным, в столице проголосовали чуть более 3 млн избирателей, из них с помощью бумажных бюллетеней — лишь 142 000. Проголосовать при помощи бумажных бюллетеней было куда сложнее, чем удалённо, мешали бюрократические препятствия (например, в Москве нужно было  заранее писать  заявление на  получение  бумажного  бюллетеня, и многие  заявления не дошли).

Ничего удивительного, что математический анализ результатов голосования, проведённый «Голосом», показал в большинстве регионов аномалии, которые свидетельствуют о вбросах голосов.

Всё вместе это позволило продемонстрировать приемлемые, а иногда и триумфальные результаты для партии власти. За кадром остается неспособность российских властей привести людей на избирательные участки и выиграть выборы без административного давления, фальсификаций и подтасовок. Это ценный маркер российской действительности.

Разгром института наблюдения

Всему, что мы знаем о выборах в современной России, мы обязаны наблюдательскому сообществу – активистам и волонтёрам, которые готовы сутками находиться на избирательных участках и отстаивать честные итоги. Российское государство давно ведёт борьбу с независимыми наблюдателями, вытесняя их под предлогом «общественного контроля». 

В последний год права наблюдателей и членов избирательных комиссий в очередной раз подверглись законодательным и процедурным ограничениям. Это касается не только возможности производить фото- и видеофиксацию нарушений, свободно перемещаться по избирательному участку, но и самой возможности согласовать направление на избирательный участок. После июньского постановления ЦИК, гласящего, что форму списка наблюдателей теперь устанавливает каждая организующая выборы комиссия самостоятельно, в разных регионах оказались разные правила оформления документов. Это касается даже шрифта, который должен быть использован при электронном заполнении формы: в Москве, например, обязателен Times New Roman, а комиссии в Свердловской области требуют использовать Liberation Serif. Это дало избиркомам право и возможность браковать списки наблюдателей, которые подают не связанные с властью кандидаты и партии, чем они и не преминули воспользоваться. В течение дней голосования из разных регионов поступали сообщения, что избиркомы по формальным основаниям отказывались принимать наблюдателей, а иногда и препятствовали подаче документов для их назначения. Некоторые вышестоящие избиркомы просто не передали списки наблюдателей в участковые комиссии. Чрезмерные требования к оформлению направлений наблюдателей на избирательные участки становились причиной срыва партийных кампаний наблюдения в целых регионах. Экспертка по наблюдению Екатерина Белянкина говорит, что если в 2019 году в одном из районов Санкт-Петербурга она координировала работу 200 наблюдателей, в этом году на участки в том же районе смогли попасть лишь двое независимых наблюдателей.

Давление на наблюдательское сообщество касается не только процессов наблюдения за выборами. Наблюдатели подвергаются преследованиям. Уже 13 месяцев в СИЗО находится Григорий Мельконьянц, председатель движения «Голос», а в первый день голосования «иностранным агентом» был объявлен член совета «Голоса» Давид Канкия. Более 20 участников «Голоса» в разное время были признаны «иностранными агентами» и лишены права участвовать в наблюдении на выборах. 

На протяжении более десяти лет мы видим, как российское государство не только ужесточает законодательство, но и незаконно ограничивает права наблюдателей, чтобы скрыть нарушения в процессе голосования. Это свидетельствует как о нечестности выборов, так и об эффективности сообщества наблюдателей. 

У властей много опасений: что они не смогут обеспечить необходимый уровень лояльности Кремлю и что масштабы фальсификаций станут очевидными для молчаливого большинства и вызовут его недовольство. Сохранение апатии и разобщенности помогает держать общество под контролем.
По мнению многих экспертов, региональные выборы являются подготовкой к следующим выборам в Государственную думу в 2026 году. Стоит ожидать, что в течение следующего года состоится повсеместное внедрение ДЭГ, конкуренция упадёт до минимума, а среди кандидатов мы всё чаще будем видеть участников «СВО». Однако все прогнозы зависят от главного фактора – исхода войны в Украине и возможности Владимира Путина выйти из неё победителем.