Объявленная Владимиром Путиным мобилизация создала новую реальность в России: значительная часть населения восприняла ее негативно, безотносительно прежних своих эмоций и иллюзий относительно Путина и его политики
Федор Крашенинников 03.10.2022
Объявленная Владимиром Путиным мобилизация создала новую реальность в России: значительная часть населения восприняла ее негативно, безотносительно прежних своих эмоций и иллюзий относительно Путина и его политики. Для многих это первый случай отказа признавать правоту власти и лично Путина, что создает уникальную возможность для работы с ними дальше.
Сейчас мы находимся в начале процесса, но развивается он довольно быстро. Можно предположить, что новая волна негативной реакции на мобилизацию поднимется тогда, когда отправленные на фронт призывники первой волны начнут возвращаться с нее убитыми или искалеченными или сообщать своим родным, близким и друзьям свои непосредственные впечатления от происходящего. До этих пор еще есть несколько недель или даже месяцев, но пока надо задаться вопросом: как оценивать волну беженцев от мобилизации последних дней и какие возможности создает новая ситуация.
Кроме того, надо готовиться к новым волнам беженцев – возможно, их может вызвать страх перед ядерной войной или новые волны мобилизации.
Прежде всего, каждый бегущий из России мужчина призывного возраста (и женщина, кстати говоря, тоже) – это минус один призванный на службу в ВС РФ человек. Поэтому любое бегство из России в настоящее время надо поддерживать и морально, и материально, оставив в стороне рассуждения о том, что и когда могли бы сделать и не сделали эти люди раньше.
Так как сбежать из России напрямую в Европу, Британию или США невозможно, а у многих бегущих нет даже паспорта для заграничных путешествий, основной поток беженцев принимают соседние с Россией страны, в силу ряда обстоятельств имеющие с ней облегченный визовый режим или же допускающие въезд к себе по внутренним российским документам – Грузия, Армения, Азербайджан, Турция, Казахстан, Кыргызтан, Узбекистан, Таджикистан, Монголия. С учетом особенностей распределения населения по России, основные потоки беженцев пришлись на Грузию и Казахстан, в то время как Монголия принимает существенные для нее потоки беженцев из соседних регионов. Несмотря на закрытие границ странами Балтии и планами Финляндии сделать это, отчеты пограничного ведомства Финляндии показывают существенный прирост покидающих Россию людей, имеющих любые шенгенские визы, виды на жительства (внж) или паспорта других стран. Из этого следует вывод, что закрытием границ страны Балтии не решили никаких реальных проблем, просто заставив имеющих визы, внж и паспорта граждан России покидать ее другими способами – через Финляндию, Грузию и другие страны, включая Монголию.
Очевидно, что для какой-то части бегущих все эти страны – промежуточные, потом они планируют перебираться куда-то еще или возвратиться обратно в Россию после окончания мобилизации или войны вообще. Последних впереди ждет серьезное психологическое испытание: возможно, им придется жить в той стране, где они оказались случайно и с голыми руками, очень долго.
Современная военная техника стоит огромных денег, при чем ее предназначение – убивать отправленных на войну солдат. Если исходить из такой жестокой логики, то надо пересчитать стоимость содержания бегущих от мобилизации россиян в те военные поставки, которые из-за их нежелания служить в российской армии не потребуются. Если исходить из публикуемых с февраля цифр, то к осени 2023 года Путин не досчитается 200-300 тысяч молодых мужчин, годных к военной службе. Несмотря на громкие заявления о мобилизационном резерве в 25 миллионов, в реальности демографическая ситуация в России совершенно не благоприятствует планам Путина. Судя по публикуемым отчетам, уже сейчас в армию активно призывают мужчин возраста 40+, что само по себе много говорит о состоянии дел с человеческим ресурсом в России.
Таким образом, любое бегство от призыва в армию необходимо одобрять – ради скорейшего поражения Путина прежде всего.
К бегущим от мобилизации людям высказывается масса претензий: что они до последнего были аполитичны и поддерживали Путина, что они несут с собой ценности и представления путинской пропаганды.
Никогда за всю современную историю России десятки и даже сотни тысяч россиян, при чем в значительной части этнических русских, не бежали добровольно в соседние страны от своего правительства, рассчитывая только на милосердие и гостеприимство грузин, армян, казахов, монголов, кыргызов и узбеков. Даже во время Второй мировой войны эвакуация жителей России в Центральную Азию производилась властями. Здесь же мы видим уникальный опыт частного бегства, когда российский обыватель сам решает, что уехать в Казахстан или в Монголию для него сейчас – путь к спасению.
Таким образом, на наших глазах сотни тысяч россиян получают уникальный опыт деколонизации, который они никогда бы не получили в другой обстановке: впервые в своих бывших колониях они не господа, не служащие империи, не ее пионеры, миссионеры или ссыльные, и даже не туристы, а беженцы, которые зависят от правительств стран, о существовании которых еще недавно или не думали вовсе, или относились с имперским высокомерием.
Очевидно, что высокомерие не исчезает сразу и у всех, но для кого-то полученный опыт станет определяющим навсегда – вернутся ли они в Россию или проживут остаток своей жизни в других странах. Именно сейчас возникает шанс воспользоваться ситуацией и активно формировать работающие деколонизационные нарративы для российского общества. Именно сейчас стоит начинать разговор о деколонизации. И он будет гораздо успешнее, если начинать его не с высказывания беженцам претензий к правительству их страны, а с оказания им поддержки и демонстрации того, что мир вокруг России совсем не такой, как им внушали. Именно сейчас надо закладывать фундамент будущего, в котором Россия будет соседом и партнером для сопредельных стран и народов, а не постоянной угрозой им.
Сотни тысяч беженцев и членов их семей – это не традиционная аудитория оппозиционных и западных медиа, с устоявшимся мировоззрением и привычной терминологией. По сути, сейчас мы имеем уникальную возможность для идеологической работы с широким срезом граждан России вне зоны действия путинской пропаганды или в ситуации, когда доверие к ней резко утеряно. Этот момент нельзя упустить и его надо использовать – но с умом, а не выливая на неподготовленную аудиторию все то, что привыкли сообщать своим слушателям оппозиционные и эмигрантские СМИ.
Каких бы взглядов ни придерживались уехавшие, своим нежеланием служить они в любом случае совершили неодобряемый властями поступок. Важно отметить, что пока власти России не развернули кампанию по шельмованию уехавших. При этом есть все основания полагать, что значительная часть нагнетающих ксенофобию и подозрительность постов в социальных сетях – работа российских структур, занятых пропагандой. Смысл этой деятельности понятен: с одной стороны, настроить местное население против приезжающих, выставив последних носителями имперской идеологии и потенциальными агентами войны и Путина, а с другой – показать уехавшим из России, что в мире действительно царит русофобия и им проще вернуться в Россию, чем терпеть обещаемые унижения и издевательства. Ну и нельзя забывать основную цель путинской пропаганды – создание хаоса. Закрытие границ, дискриминация беженцев и тем более насильственные действия к ним – это то, что сейчас очень нужно путинской пропаганде для работы и внутри России, и с самими беженцами.
Во-первых, необходимо корректировать информационную работу на русском языке, минимизируя атаки на уехавших и поддерживая нежелание служить в армии у тех, кто остается в России. Важно показать им, что их поведение одобряется международным сообществом и им готовы помочь – пусть и в разумных пределах, без привилегий и особых статусов.
Во-вторых, необходима работа с местным населением и местными властями принимающих стран. Сделать это возможно только при поддержке со стороны США и других стран Запада, которые могут не только оказать финансовую поддержку принимающим странам, но и выразить им и их населению моральную и политическую поддержку. Важно поддерживать местных волонтеров, НКО и общественные организации, помогающие беженцам, чтобы и эти люди тоже получали положительный опыт от своей деятельности, выходили на связь с международными организациями.
Для таких стран как Грузия прием беженцев – серьезная нагрузка на инфраструктуру, а для Казахстана – первая серьезная попытка политического противостояния давлению России. Поэтому каждая страна должна получить свой пакет мер поддержки, исходя из особенностей ситуации. Если Путину удастся добиться выдачи ему покинувших Россию людей, подлежащих мобилизации, – это будет его победой, и надо не допустить этого.
В-третьих, необходимы срочные программы помощи самим беженцам. В странах концентрации беженцев или там, где их готовы принимать дальше, надо создавать шелтеры, фонды помощи и структуры взаимодействия с местными властями и сообществами. К этому надо активно привлекать уже существующие эмигрантские и оппозиционные структуры. Возможно, необходимо перевозить беженцев из мест их спонтанного скопления в другие регионы или страны, чтобы не создавать ненужное социальное напряжение там, где оно может возникнуть.
В-четвертых, необходимо срочно разрабатывать и запускать программы идеологической работы с уехавшими. К ним необходимо привлекать знаковые и знакомые людям фигуры из числа лидеров эмиграции, артистов, писателей, музыкантов и т.д. Надо активно формировать у тех, кто готов слушать, прозападное, продемократическое, антиимперское сознание. Деколонизация – это не только и не столько выступления на конференциях, сколько работа с конкретными людьми, переформатирование их мышления. Все, что накоплено в этой сфере, надо использовать сейчас, но с учетом реального состояния ума среднего россиянина.
Важной проблемой для реализации третьего и четвертого пунктов приведенной выше программы являются сложные отношения властей граничащих с Россией стран с руководством России и его критиками. В практическом смысле важно, готовы ли они позволить работать на своей территории не только международным, но и эмигрантским организациям. Если возникают вопросы с въездом некоторых оппозиционных фигур даже в Грузию, то можно ли гарантировать, что какие-либо лидеры антипутинского сопротивления смогут без угрозы выдачи России находиться в странах Центральной Азии? Готовы ли власти сопредельных с Россией стран прекратить на своей территории вещание российских каналов и заменить их западным и оппозиционным русскоязычным контентом? Может быть, компромиссом стало бы создание за деньги заинтересованных структур новых местных русскоязычных медиа с привлечением эмигрантов и оппозиционеров, что позволило бы в том числе и взаимодействовать с местным русскоязычным комьюнити. Все эти вопросы требуют скорейшего решения – особенно с учетом возможного появления новых волн беженцев.
